Игра в куклы. Олег Кожин

поножи.

      – Нормальный арсенал, – уважительно пропыхтел Тоха, бросив короткий взгляд на оружие. – И костюмчик приличный…

      Сам он пришел в джинсовых шортах, обрезанных под колено, и футболке с вытертым портретом Цоя. Веснушчатый лоб Тохи покрывала испарина, рыжие волосы взмокли, слиплись ежовыми иголками. Не от напряжения – замок он пилил без видимых усилий, со знанием дела, – Тохе, как и всем, было не по себе от этой затеи.

      – А у тебя что? – бросил он Серому.

      Тот неловко размотал сверток, явив удивленным взорам катану в лакированных черных ножнах.

      – Ого! – присвистнул Жан. – Самурая ограбил?

      – У бати в кабинете со шкафа стащил, – смутился Серый. – Пойдет?

      Жан выдвинул лезвие, критично потрогал большим пальцем, взвесил меч в руке. Наконец вынес вердикт:

      – Пойдет. Тупая, но тяжелая.

      – Прям как наш Серёня, – усмехнулся Тоха.

      – Замолкни! – озлился Серый. – Сам-то чего принес? Гантелю?

      Тоха мотнул головой, направляя луч фонаря в угол. Там, щетинясь гвоздями-сотками, стояла бейсбольная бита.

      – У брата одолжил…

      – Брат тебе за такой апгрейд голову открутит, – мрачно посулил Серый.

      – Да он не хватится даже. Уже два месяца в гараже валялась.

      Отложив пилу, Тоха с силой свернул замок набок. Дужка еле слышно хрустнула и обломилась в месте пропила. Серый шумно выдохнул. Жан засуетился, затягивая зубами наруч. Сунул руку в карман сумки, выуживая целую связку каких-то веревочек.

      – Это что? – нахмурился Тоха.

      Жан с сомнением, точно впервые увидел, оглядел зажатые в руке хвостики амулетов, среди которых свисали и два серебряных православных крестика.

      – Это? Это вот – молот Тора. Это анкх. Это… не помню… от злых духов что-то…

      Тоха презрительно скривился, а Серега, помешкав, снял один крест. Остальную связку Жан через голову натянул себе на шею.

      – Вот что… – Он пошарил в опустевшей сумке. – Тут у меня еще баклер остался. Тоха, возьмешь?

      – На фига мне твои кастрюли… вон Серёня пусть берет. Соберет ультраредкий мифический доспех!

      Серый спорить не стал, молча вынул из сумки щит-кулачник, стиснул в трясущейся руке. Облокотившись на биту, Тоха умело прятал страх за плотно сжатыми губами. Глядя на друзей, Жан и сам едва сдерживал дрожь.

      – В общем, помните: глаза, крылья, брюхо – в первую очередь. Я в доспехах, – выдавило его пересохшее горло, – я первым пойду.

      Никто не спорил. Жан нахлобучил шлем, приладил сверху налобный фонарь. В правом кулаке стиснул меч, в левом – топор. Железная дверь отворилась без скрипа. Ощущая себя Беовульфом, идущим на битву с Гренделем, Жан вышел на чердак. На мгновение замешкался в проходе, и в спину, испортив эпичность момента, тут же влепился Тоха. Он тихо выругался, но Жан ни слова не разобрал – кровля гулко вибрировала под напором ливня. Казалось, гудит сам воздух, влажный, не по-летнему прохладный.

      В слуховое окошко с порывами ветра врывались облака