Убить Александра. Владимир Александрович Андриенко

говорил о поголовном уничтожении врагов революции и так называемых «попутчиков». Нечаев был жесток и не терпел, когда ему прекословили. Он выступал за суровую дисциплину и подчинение единому вождю – себе. Ныне он сидел в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Многие народники с ужасом вспоминали этого человека.

      Желябова пугали слова Михайлова о дисциплине. Он называл это попыткой заменить одну несвободу другой. Но Михайлов ему возражал, что ярмо деспотизма охраняется штыками солдат. И чтобы оно разлетелось в прах – нужна сила. А сила требует дисциплины…

      ***

      После Желябова появился Николай Гройзман и Макар Терка. Они как всегда спорили о необходимости срочных действий.

      – Друзья! – приветствовал их Михайлов. – Время для споров у нас еще будет.

      – Здравствуй, Саша, – Гройзман пожал руку друга.

      – Рад тебя видеть, Коля. Прошу вас. Проходите.

      ***

      Скоро собрались и другие. Пришел Андрей Иванович, самый старший по возрасту член «Народной воли». Он был известен под псевдонимом «Слесарь». Молодой и горячий интеллигент Лев Тихомиров и Герман Александрович Лопатин (тот самый, что впоследствии станет переводчиком «Капитала» Маркса на русский язык). Это были те, кто вскоре составили Исполнительный Комитет организации «Народная воля».

      Поначалу начался спор о прошлых ошибках и неудачах. Все последние встречи организации сводились к этому.

      – Что сказать о нашем правительстве и о государе императоре? – начал Желябов. – Всем очевидна неискренность правительства в делах политики внутренней. Вечные шатания и колебания. И этого жалкого царя называют реформатором! А что они есть – его «великие реформы»? Они до того урезаны и искалечены, что от либерального в них и грамма не осталось! По убеждениям,– мы социалисты народники. Мы убеждены, что только воля народа России может установить те общественные формы, которые заменят старые и давно отжившие. Но лично я вижу будущую Россию федерацией общинных союзов. Именно крестьянская община будет экономической и политической ячейкой будущего государства. Все дела будут решаться на сходах совершеннолетних членов общины.

      – Все это верно! – сказал Гройзман. – Кто с этим спорит? Но разве сейчас стоит говорить об этом? Какой прок обсуждать то, что будет после того как мы захватим власть? Нужно решить, как свалить старый режим! Это сейчас главное.

      – Мы ходили в народ и пытались сделать это! Мы ждали восстания! Но где оно?

      – Я вижу, что многие из вас сдались, – сказал Михайлов. – Сдались после первой же неудачи!

      – Не ты ли говорил, что народ готов подняться? – спросил его один из присутствующих.

      – Я? – удивился Михайлов. – Идея «хождения» принадлежала не мне.

      – Но ты был среди тех, кто нас звал! И мы пошли. А где мои друзья, что были в деревнях и кто был привлечен к суду по делу 193-х? Двое покончили с собой в Петропавловской крепости! Один умер от плохих условий содержания! Еще трое ныне в Сибири! Не велика ли плата?

      – Вы знали, на что шли! – ответил Михайлов.

      В