Убить Александра. Владимир Александрович Андриенко

Рачковский не здесь, – сказал он, когда вернулся. – Но жил в Петербурге долго, как и в Москве. Одинаково хорошо знает обе столицы.

      – Станет помогать нам здесь. В Москву не вернётся.

      – Что ему можно доверить?

      – Эстафету. Но с нашими людьми его контакты стоит ограничить.

      – Иными словами он никого знать в лицо не должен?

      – Пусть работает с Мышкиным.

      Так «союзник» Рачковский остался в Северной столице и стал работать курьером в нелегальной типографии…

      ***

      В тот день 1 апреля 1979 года Рачковский пришел на конспиративную квартиру с важной новостью. На квартире сидели два народовольца Меркулов и Мышкин, тоже из союзников.

      Оба они были достаточно известны по процессу 193-х. Иван Мышкин прямо со скамьи подсудимых смело говорил о целях революционной борьбы в России. Председатель суда 60 раз пытался лишить его слова, но тот продолжал говорить. В результате он был осужден на 10 лет каторги, но сумел сбежать с этапа.

      И вот он на конспиративной квартире.

      – Это ты, Рачковский? – спросил Мышкин. – Здесь?

      – У меня есть сведения чрезвычайной важности! – ответил тот.

      – И потому ты пришел сюда? – спросил Меркулов. – Ты же знаешь, что подобное запрещено.

      – Но я знаю адрес этой квартиры и должен сообщать все важное. Товарищи готовы меня слушать?

      Мышкин пропустил Петра и запер за ним двери.

      – И что ты принес за важные новости?

      – В Петербург переведен жандармский офицер Рокотов, – сказал Рачковский.

      – Кто такой?

      – Поручик жандармского управления.

      – Всего-то? Зачем он нам. Мы не охотимся за поручиками. Нам нужна дичь покрупнее.

      – Рокотов не простой мелкий жандармский офицерик. Я встречался с ним в Москве и Харькове. Этот человек может проникнуть в любой кружок передовой молодежи. Он умеет втираться в доверие. Так в Харькове он проник в группу студентов императорского университета.

      – Он прибыл сюда не просто так? – спросил Мышкин.

      – Именно. И это хорошо, что я знаю его в лицо. Его вызвали для внедрения в нашу организацию.

      – Может ли это быть?

      – Вы можете проверить мои слова. Наверняка среди групп союзников надеется человек из Харькова. Он вам подтвердит мои слова.

      Меркулов посмотрел на Мышкина:

      – Порохнин у нас из Харьковского университета? Так?

      – Да. Он здесь недалеко. В соседней квартире.

      – Так позови его.

      Вскоре молодой человек в студенческом сюртуке с петлицами вошел в комнату.

      – Что-то случилось, товарищи?

      – Вы из Харькова, Порохнин?

      – Нет. Я родом из Луганска. Но учился в Харькове. Я жил там четыре последних года, пока не завершил курс.

      – Вы были в Харьковском отделении «Земли и воли»?

      – Да. За это меня едва не исключили из университета.

      Рачковский описал личность жандармского офицера и назвал его фамилию.

      – Поручик