Sophia Isla. Доблесть маленькой души. Варвара Алексеевна Озерова

успокоить и подбодрить душу. Она не могла простить себе такого непрофессионализма.

      «В первый и последний раз», – проговорила она про себя.

      Когда живой и щедрый на деликатные подробности рассказ подошел к концу, Виктор почувствовал сильный укол вины за напор, который так бесцеремонно оказал на убитую горем мать. Джульетта же, стоя рядом с мужем, переживала совсем другую волну негативных эмоций.

      С полными сочувствия и сострадания глазами, она лишь изредка переводила взгляд с разбитой слезами женщины на свою дочурку и обратно, невольно пытаясь представить, что чувствовала бы она на месте Мии Крафт.

      В отличие от своих родителей, Мэри не тратила времени на бесполезное чувство вины и неприкаянный порыв сожаления. Нервно сжав что-то внутри кармана своего выходного платья и порозовев от волнения, она решилась на истинно рыцарский и благородный поступок.

      – Миссис Крафт, – обратила на себя внимание девочка, – если вы позволите, врачи на нашей родине могли бы оказать вам должный прием и помочь вашему сыну.

      Немного остерегаясь неодобрения со стороны родителей, Мэри поморщилась и в полголоса добавила:

      – Я думаю, мы могли бы попытаться вам помочь.

      Виктор посмотрел на дочь глазами, полными восхищения. Сейчас он гордился ей как никогда раньше. Поскольку дочь спасла ситуацию и дала возможность искупить свою вину, Виктор крепко ухватился за ее предложение:

      – Мэри права, поверьте, у нас лучшие врачи, а деньги для нас не проблема. Да и к тому же…

      Но Джульетта неожиданно прервала мужа на полуслове. Она не слышала ничего, кроме звенящего в голове голоса Мии, который вторил ей вот уже добрые пять минут:

      «Не проснулся», «Уже не очнется», «Мертв!».

      – Примите мои извинения за столь бестактное ведение беседы. Это ужасное несчастье, и мы не имели права вот так ворошить в вашей памяти эту трагедию, прошу извинить нас. – В момент побледнев от стыда и печали, Джульетта сникла и вовсе замолчала.

      Выдержав паузу в рамках этикета, Виктор решил спросить то, о чем думали все, но боялись произнести вслух:

      – Состояние вашего сына, оно же как-то связано с природной аномалией?

      Окончательно придя в себя и вытирая последнюю бегущую по щеке слезинку, Мия откликнулась, в надежде, что продолжение разговора как-то отвлечет ее от падения в бездну своих страхов и кошмаров.

      – Точно утверждать мы не беремся, но в то утро и в последующие несколько дней в комнате нашего сына все было покрыто инеем – дышало прохладой. В комнатах других детей было тепло и уютно, и если бы я была местной, то даже не поняла бы, что это иней, – у нас всегда тепло и солнечно, даже в дождливые дни не бывает минусовой температуры. А такой холод было бы трудно не заметить. И это безумное дикое небо!

      Стоило лишь отдаленно подумать про черноту, которую источало небо в те дни, как в ту же минуту невидимая освирепевшая длань памяти обрушила свой гнев на несчастную, и она провалилась