Бессмертные. Путь Крови. Евгений Андреевич Плотников

мы называет человеком.

      – А желания самого человека встраивается в эту судьбу.

      – Вероятно да, – Джону хотелось спать, но разговор был интересен. – Кровь определяет будущее, но это не значит, что она не смотрит на желания, самого человека. В тоже время, если дать желаниям весомую величину в выборе бремени, то наша цивилизация превратиться в космических кочевников, – он улыбнулся.

      – Почему Вы так считаете? – заинтересованно спросила Мира.

      – Потому что большинство молодых людей мечтают о космосе. В их глазах это свобода, красота, интерес. И как по мне это нормально. Мы взрослеем в ограниченном планетами пространстве, в редких случаях на станциях, и нас тянет в неизвестность. Намного интереснее управлять разведывательным фрегатом, чем писать алгоритмы и вылавливать критические ошибки в системе определения Крови.

      – Это точно. Правда интерес пропадает в первый же прыжок. Дней пять-шесть серого фона с разноцветными полосками, убивают романтику и рождают желание смотреть на красные графики.

      – Хорошо, что не у всех. Вечно быть запертыми на одном шаре, тоже такое себе удовольствие.

      Она немного помолчала, не выпуская его глаза, и продолжила разговор:

      – А если сильно желать человека, то желание перейдёт в брак? – Мира сделала хитрые глаза.

      – Вероятно, да, но с одним условием – ответная реакция и соответствие генетическому плану.

      – Ох, этот план… – вздохнув, произнесла она и пару секунд смотрела на Джона рассеянным взглядом.

      – Без плана мы не победили бы мутации, болезни и отклонения.

      – Отклонения, как по мне не победить.

      – А как по мне, один случай на пару миллионов человек в год это победа, негодуя, сказал Джон.

      – Ну не стоит так горячиться. Давайте спать, завтра Вас ожидает ооооооо-чень интересный день.

      – Обычный день и только. Я не считаю данное событие слишком важным. На любой должности и в любом звании я лишь слуга Крови.

      – А я слуга Жизни и Ваша жизнь туда входит. Спите, Джон, – Мира подвинулась ближе и положила голову ему на грудь.

      – Я слуга Крови, – произнёс Джон.

      – Мы слуги Крови, – откликнулись его братья. Он стоял на коленях, опустив покрытую капюшоном голову, а наблюдающие окружили его двойным кольцом. Считать их Рендел не стал, но навскидку прикинул – пятьдесят минимум.

      – Я слуга Жизни.

      – Мы слуги Жизни.

      – Я уже не человек, а орудие в руках Разума.

      – Мы уже не люди, а орудие в руках Разума.

      Кольцо людей раскрылось, и наблюдающая Торос подошла к ещё мастеру Ренделу с золотой чашей, формой, напоминающей фужер, в правой руке, и белым балахоном, на левой. Вместо высокой ножки бокал держали три человека в балахонах. Сам же бокал был низкий и закругленный снизу. На его дне находилось небольшое количество красной жидкости.

      – Я уже не человек, а наблюдающий Рендел. Я уже не человек, а наблюдающий Рендел. Я уже не человек, а наблюдающий Рендел, – произнёс Джон, когда Мира