Простые чудеса. Владимир Владимирович Нащёкин

его многие соседи, любил качать малыша на руках, напевая хрипловатым голосом незатейливые песенки, а лицо мужчины буквально сияло от счастья.

      – Мамуль, а чего ты делаешь?

      – Надо вскопать участок, пока папа на работе. Иди, поиграй пока…

      – Лучше дай, я попробуй – тебе же тяжело совсем, – мальчик протянул ручонки и вцепился в лопату.

      Татьяна усмехнулась и с улыбкой стала наблюдать, как десятилетний Серёжка начал копать. У него сначала не получалось: сам чуть больше лопаты, а высушенная земля оказалась слишком тяжелой. Но он не сдавался: сопел, как маленький паровоз и продолжал ковырять неподатливую землю.

      – Ну как, землекоп, получается? – мама разогнула натруженную спину и села под яблоньку.

      – Угу. Уфф! Просто мне надо… это… уфф… потренироваться… совсем немного… у-ух!

      – Эй! Садоводы! Давайте ужинать! – крикнула Татьяна в окно кухни. – А то совсем в кротов превратитесь!

      – Пусть папаня идёт, – пробасил Сергей, у которого уже в тринадцать начал ломаться голос. – А я ещё не устал. Совсем. – Он вытер мускулистой рукой пот со лба, выпрямился.

      Мама с гордостью посмотрела на широкоплечего парня. Ростом – почти с отца! И когда только вымахать успел? Да, летит время…

      – Смотрела новости? – соседка Лена с таким ужасом посмотрела на Татьяну, что она даже вздрогнула от неожиданности: обычно весёлая, задорная подруга выглядела так, словно на их дом обрушилась комета! Губы дрожали, глаза блестели от слёз. – В одной части какие-то ублюдки до полусмерти избили новобранца!

      – Ох, что творится… – Татьяна невольно коснулась груди, почувствовав, как заныло сердце – через год уже Серёжке служить…

      – Творится? Да уроды они, Таня! Уроды! Куда офицеры смотрели? А? Судить их надо, мразь такую! Это как – впятером избивали одного парня? Они кто вообще? Защитники Родины?

      – Лена, успокойся, солнце, – от резких криков подруги у Татьяны стало бешено колотиться сердце. – Тот парень, он ведь поправился уже?

      – Поправился, ага, – ответила подруга уже спокойнее, но её сжатые кулачки подрагивали, словно она вот-вот собиралась броситься с голыми руками на любого генерала-взяточника, на любого садиста, на любого непорядочного офицера и расцарапать ему лицо ногтями, прикрыв грудью каждого новобранца.

      – Ну, Слава Богу, – с явным облегчением выдохнула Татьяна. – Попьём кофеёчку?

      – Поправился! – Лена мотнула головой. – Теперь еду через капельницу получает. На всю жизнь стал инвалидом из-за каких-то отморозков!

      Попьём. Кофеёчку…

      Пропел сотовый, оторвав Татьяну от воспоминаний. Женщина побеседовала с матерью и стала накрывать на стол.

      Ужинали молча. Николай с явным аппетитом скушал тарелку наваристого, ароматного борща.

      – Добавочки?

      – Угу. Ты у меня – золото, – он обнял жену и с благодарностью чмокнул в щёку.

      – Подлиза сибирская, – она шутя хлопнула его по плечу. – Тебе уже лучше?

      – Наверное… стой, я что, опять собирался