Из развитого в дикий – нелепые ШАГИ. Анатолий Зарецкий

в герметичной упаковке. Почаще гоняйте вашего кота, чтоб не царапал коробки. Тогда ничего не случится, – озадачил ее, причем настолько, что уже на следующий день коробки скрылись за плотным покрывалом, сделавших их недоступными для домашнего любимца.

      Бурную деятельность пришлось прекратить, когда кончились деньги, вырученные от продажи векселей “Московской недвижимости” и “Черного золота”. Зато теперь появился стимул активизировать усилия в позиционной борьбе с московским камнеобрабатывающим заводом, не желавшим оплачивать поставленный им полгода назад камень.

      Как хорошо все начиналось. Опытную партию гранита нам оплатили, едва камень выгрузили из вагонов. Но, уже со следующей поставки с нами начали играть в кошки-мышки. Вагоны уже давным-давно пересекли границу, а звонков об их прибытии на завод не было и не было. Выждав все разумные сроки, позвонил сам и узнал, что вагоны пришли несколько дней назад, но весь камень якобы забракован и выгружен на свалку. Я был потрясен.

      На следующий день прямо с утра прорвался к Фурниченко.

      – Все блоки в трещинах, пилить нельзя. Мы составили акт. Вот твой экземпляр, – слегка смущаясь, подал он какую-то бумажку.

      – А почему меня не пригласили, когда осматривали блоки? – спросил его.

      – Какая разница. У нас комиссия.

      – Без представителя поставщика эта комиссия фикция. Я должен лично убедиться, что блоки действительно имеют трещины. Как мне осмотреть блоки? – спросил я Фурниченко.

      – Не знаю. Ищи свои блоки на свалке, – не глядя на меня, сердито ответил тот. Что-то настораживало. Чувствовалась какая-то неискренность в ответах земляка.

      – Вам запрещен проход на территорию предприятия, – остановили меня на проходной, даже не глянув в мой пропуск.

      – Почему?

      – Не знаем. Идите к руководству.

      Вернулся к Фурниченко.

      – Слушай, приходи завтра. Сегодня ничего не выйдет, – снова удивил земляк.

      Вечером связался с Дудеевым по телефону.

      – Какие трещины? – возмущался Саша, – Я сам отбирал все блоки. Никаких трещин не было.

      На следующий день Фурниченко провел через проходную, но со мной почему-то не пошел. Облазив всю свалку, не обнаружил ни одного нашего блока. Зашел в цех к знакомому мастеру. И от него узнал, что лишь вчера они допилили наш последний блок.

      – Что я каиндинский гранит не знаю, – ответил мастер, когда сказал ему, что этого не может быть, – Сходи на склад готовой продукции. Там тебе подтвердят, – предложил он.

      На складе не только подтвердили слова мастера, но и показали ящики с плиткой. С большим трудом уговорил их дать мне хоть одну плитку. Целиком ее было не вынести с завода, а потому вернулся в цех, где плитку распилили пополам.

      Фурниченко на работе уже не застал. Его сотрудники сказали, что тот срочно взял отгул. А потому сразу направился к Михайлову.

      Выслушав претензии Михайлова к нам, как к поставщикам, сообщил ему все, что удалось узнать в цеху и на складе, и потребовал