Лучшее признание в любви. Нина Милн

зависть. Будет ли она когда-либо испытывать такое же чувство? Сможет кто-нибудь полюбить ее саму?

      – Идем, – шепнул Лука и, смеясь и общаясь с гостями, они направились туда, где стояла королева Мария с Цезарем.

      Когда они подошли ближе, от вида Цезаря, одетого в смокинг, который подчеркивал ширину его плеч и демонстрировал самого Цезаря в лучшем виде, Габи сглотнула. И поняла, что у нее перехватило дыхание. Снова.

      Как будто почувствовав это, Цезарь поднял глаза и посмотрел на нее. Она увидела ответную вспышку, и все ее внутренности сжались от нахлынувшего желания.

      – Цезарь. Рад тебя видеть, – произнес Лука, и Габи заметила, что разговоры вокруг них стихли, как только эти двое мужчин пожали друг другу руки. – Многое изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. И я хочу заверить тебя и твою семью, что у меня нет никаких претензий к тому, как все обернулось. Я очень счастливый человек. У меня есть сестра и невеста. С Габриэллой ты знаком, а теперь позволь мне представить тебе Имоджен, мою невесту.

      Цезарь пожал руку Имоджен:

      – Рад знакомству с вами, Имоджен. Позвольте мне искренне поздравить вас и пожелать вам счастья от себя и от моей семьи.

      – Спасибо. Я очень ценю это. И пожалуйста, передайте Мэрибель, что мы также желаем ей безграничного счастья, какое обрели сами.

      – Непременно. – Цезарь улыбнулся. Ему явно понравился дипломатичный ответ Имоджен.

      И тут заиграл оркестр. Улыбка Цезаря стала шире, когда он повернулся к Габи:

      – Полагаю, мой танец.

      Габи была уверена, что вся краска отхлынула от ее лица. Она, Габриэлла Росс, будет танцевать на балу в свою честь. С ума сойти!

      – Ты всех поразишь, Габи, – сказала Имоджен. – Мы постараемся от вас не отставать.

      – Пусть так и произойдет.

      Габи повернулась к Цезарю, ощущая спокойствие. Он будет знать, что делать, так что если повезет, она не выставит себя полной дурой.

      – Не надо нервничать, – мягко произнес Цезарь, беря ее за руку и направляясь к танцполу.

      – Есть повод для беспокойства. Я же говорила тебе вчера, что танцы – это не мой конек.

      – А я вчера вечером сказал, что у тебя все получится.

      Она посмотрела на Цезаря – и он улыбнулся ей. Внезапно сама идея танца показалась ей не такой уж мучительной. И когда оркестр заиграл, она глубоко вздохнула:

      – Хорошо. Я могу это сделать.

      – Мы можем это сделать, – поправил он, и они ступили на танцпол.

      Габи пыталась сосредоточиться на ритме, но это было так сложно, учитывая, что Цезарь был так близко. Аромат его лосьона после бритья дразнил. Ощущение его руки на талии было таким интимным, когда он вел ее в танце. И единственное, чего хотела Габи, – быть еще ближе. И ей казалось, что все гости и шум – все исчезло. Кроме них.

      И когда затихли последние ноты, Габи словно очнулась, вдруг осознав, какое внимание они привлекли.

      О черт! Она ведь не сделала ничего глупого, правда? Не обслюнявила его смокинг? И не танцевала с глупым выражением лица?

      Габи собрала все свои силы, выдавила улыбку и, как она надеялась, выглядела холодной,