Суд Рейнмена. Анастасия Александровна Калько

которая всех уже затренировала! Это что же получается, милиция стоит на страже жизней этого отребья?!

      – Да уж, когда вводили статью Кодекса о наказаниях за убийства, забыли уточнить поправки, – вздохнула Иветта. – рисовали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить. С одной стороны, мы не можем позволить убийце безнаказанно резать людей на шашлык…

      – Таким шашлыком и чёртова бабушка подавится! – выпалил Антон. – Извините, конечно.

      – И потом,– продолжала Иветта, – Волков ведь говорил: мы юристы, и должны, прежде всего, следовать букве закона…

      – Что же это за буква такая?! – вспылил Антон и забегал по кабинету. – Эта мерзавка Федотова со своими дружками изводила больного ребёнка просто так, для забавы, только за то, что он не может ей в ответ хорошенько по морде дать, и ей буква закона за это ничего не сделала, так, пузатый участковый слегка пальчиком погрозил, ему это и на хрен не нужно! Федотова бабушку мальчика избивала, пожилую уважаемую женщину, трёх корешей с собой взяла, боялась одна со старухой связываться, хозяйка двора, и снова никто не почесался, и тоже сухой из воды вышла бы! А как ей ножом под лопатку саданули, так тут наша буква закона прочухалась: ищите им убийцу! Кого мы защищаем? Нормальных людей, таких, как Подольская, мы, наши родители, или всякое отродье, всяких Федотовых, Уральских, Шквариных?! Им и так хорошо живётся, милиция их редко трогает, обыватели не хотят мараться, они творят что хотят, им и замечание не всегда решаются сделать, а если их ещё и милиция защищать начнёт, что же это будет? Парня, может, до края довели, а мы его поймаем и за решётку, мол, гуляйте дальше, Федотовы, жрите водку, нюхайте клей, режьте сумки, деритесь в подъездах, никто вас больше не тронет! Вот блин, работа! Вроде всё и ясно, пока поглубже не копнёшь!

      – Ну, Тошка, начал ты за здравие, а окончил за упокой! – заметила Иветта. – то говорил, что нель-зя позволять убийце ножичком махать, а то сам хоть сейчас в маску да к нему в команду!

      – В том-то и дело, Ветка, – буркнул Антон, – что сейчас я и не знаю, на что я готов. Ситуация по-лучилась такая, что… не знаю!

      В дверь постучали.

      – Если это опять Капитолина со своим занудством, то я… – пробурчала Иветта. – Да, войдите!

      – Арина мне сказала, что сюда пожаловал сам капитан Платов из ГУВД, – сказал, входя в кабинет, Михаил Олегович Волков. – И, судя по всему, повод серьёзный. «Человек дождя», я угадал?

      – Да, – кивнула Иветта, – снова здорово!

      – Позвольте? – прокурор взял со стола папку и стал листать, отойдя к окну.

      Сегодня он был в чёрных брюках от костюма «Версаче», и о стрелки на них можно было порезаться. Белоснежная рубашка в тонкую чёрную полоску; туго повязанный чёрный шёлковый галстук с красными прожилками. Чёрные волосы как всегда гладко причёсаны и смазаны парикмахерским воском. Малопод-вижное лицо выглядит особенно гладким и холёным.

      Волков развернул папку, боком сел на край подоконника – высокий, худощавый, гибкий, жили-стый, с