Право на отцовство. Марина Кистяева

всегда.

      Ладно, разберется. До Нового года можно и без машины.

      Интересно, а если она с большим животом придет в банк и заявится в кредитный отдел, на ней в анкете сразу черную метку поставят или всё же выслушают?

      Таня улыбнулась своим мыслям и пошла одеваться.

      На улице похолодало. Поднялся ветерок. Таня порадовалась, что оделась по погоде: теплое пальто, высокие сапоги, тонкая вязаная шапочка. Никаких легких курток и замшевых ботинок. Ей мечталось, что однажды она перейдет в разряд модниц и каждый сезон будет покупать себе обновочки. Почему бы и не помечтать? Обновочки она будет сейчас покупать и часто. Но не себе.

      Мысль о ребенке грела.

      Странно получилось. По всем исходным параметрам – начиная от того, что она переспала с мужчиной, секса с которым не помнила и которого больше ни разу не видела, и, заканчивая внеплановой беременностью, – она должна была пребывать в апатии. В смятении. Думать-размышлять, что ей делать дальше, например, рожать или нет.

      Наверное, так и было бы, если бы Таня родилась в другой семье. В обычной. Где есть мама и папа. Где важные решения принимаются на семейном совете. У них тоже принимались на семейном совете. Только он состоял из одних женщин.

      Да-да, настоящее бабское царство.

      Таня искренне надеялась, что у неё будет мальчик.

      У неё просто обязан быть мальчик!

      Когда она поняла, что случилась задержка, то испугалась. Чего тут греха таить. Да и какая нормальная девушка не испугается? Смотрела на три теста – мелочиться Таня не стала – и не моргала с минуту, наверное.

      Она беременна. Беременна…

      Интересно, от кого…

      Нет, от кого – она знала. Только не знала, как его зовут. И лица не помнила. Только чуб цвета спелой пшеницы.

      Потому что из номера в Лас-Вегасе она всё-таки сиганула. Никакие «стоять» и прочее её не остановили. Улепетывала так, что пятки сверкали. А любовник за ней не погнался. И правильно сделал – ему ещё одеться надо было.

      Правда, вечером того же дня Таню нашли. Один представительного вида мужчина и два очень серьезных парня. Сунули ей в руку лист, подтверждающий, что она согласна на развод. При этом фамилию мужа прикрыли рукой.

      Таня находилась в таком ступоре, что подписала. Кольцо сняла с пальца заранее. Вернула его представительному мужчине и мысленно перекрестилась, когда все трое ушли.

      Кэт, Соня и Лиза дружно воззрились на неё.

      – Молчите, предательницы. И ничего мне не говорите, – так она остановила поток намечающихся вопросов.

      Вечером намечалась пенная вечеринка, про Таню все забыли. И хорошо.

      Но Судьба иногда любит напоминать о себе в самый неподходящий момент. Напомнила она о себе и Тане.

      Конечно, была паника. Первые дни. А потом Таня резко успокоилась. Проснулась утром, посмотрела на слегка округлый от природы живот и улыбнулась.

      Не справятся, что ли, они? Она, крестная, бабка, Инна? Ещё как справятся.

      И поддержат.

      Нет, сначала, конечно,