Мужчина апреля. Карина Добротворская

ничего не знаешь про нее! Ты только о себе всегда думаешь.

      – Туяра, прекрати.

      – Да она над этим всем смеялась! Она хотела, чтобы ее пепел спустили в унитаз.

      Томми кашлянул смущенно.

      Туяра за дверью вопила:

      – Никто из вас ее не понимал! Она вам лапшу на уши вешала! А вы все только этого и хотели.

      Я встала:

      – Примите, пожалуйста, мои соболезнования. И извинения. Я не знала о вашей потере.

      – Томми! – раздался вопль Айны.

      – Простите. – Томми встал с кресла и вышел из гостиной, прикрыв за собой дверь.

      Голоса звучали приглушенно, но говорили явно на повышенных тонах. Я разобрала только голос Айны.

      – Занимайся своими прямыми обязанностями!

      Я встала, приоткрыла дверь, постучала согнутым пальцем о косяк. Томми и Айна обернулись.

      – Мои соболезнования, Айна, – сказала я. – Извините меня за бестактность, но я, честное слово, ничего не знала. Позвольте перенести наш разговор. Пусть все немного успокоится.

      – Успокоится? – усмехнулась Айна. – Ну-ну… Ладно. Тоже извините. Завтра поговорим, – буркнула она.

      Туяра была красная, заплаканная. Томми положил ей руку на плечо, но она ее сбросила, почти оттолкнув его.

      – Спасибо за все, мне пора, – промямлила я и попятилась к двери.

      – Найдите моего кролика! Слышите! Хоть что-то вы можете сделать? – крикнула мне Туяра и хлопнула дверью в свою комнату.

      Айна пошла за ней. Томми проводил меня в прихожую, подал пальто. Я сначала не поняла, что он собирается помочь мне его надеть. Мужчины редко подходят близко к женщинам. Дезинфекция дезинфекцией, но береженого бог бережет – сказывается инстинкт самосохранения. Я давно не приближалась ни к какому мужчине, кроме Лео. Наверное, поэтому мне было не по себе и коленки слегка тряслись. Надевая пальто, я повернулась к Томми спиной, и мне вдруг стало стыдно, что я уже несколько дней не мыла голову. Я чувствовала его теплое дыхание на затылке. Дверь поплыла перед глазами, а по шее побежали мурашки. Я увидела над дверью большой обшарпанный бубен, ткнула в него пальцем, чтобы отвлечься от ощущения физической близости Томми:

      – Это что за штука?

      – Это якутский шаманский бубен. Достался Айне от бабки.

      – А почему он тут висит?

      – Такая примета. Айна верит, что он излечивает болезни.

      Я повернулась, посмотрела снизу вверх ему в глаза, перевела взгляд на его губы. Я видела эти губы в своем утреннем сне. Его губы и его глаза. Или я просто вспоминаю фото с календаря?

      – Это ведь ерунда, – проговорила я.

      – Да.

      – Дурацкое суеверие.

      – Да.

      – До свидания. Вот мой телефон, если что-то еще вспомните. Про кролика…

      – До свидания.

      Я открыла дверь.

      – Ариадна… вас ведь так зовут?

      – Да.

      – Вы шарф забыли.

      Я взяла шарф из рук Томми. Он внимательно и грустно смотрел на меня.

      – Грета не покончила с собой. Я это точно знаю.

      – Что?

      Томми захлопнул дверь.