Наразрыв. Александр Вараксин

творить».

      Оля закрыла глаза, улыбнулась, отломила кусочек шоколадки и положила его в рот. Шоколадка была с ромовой начинкой, и приятная горчинка растеклась по языку и щекам.

      «Расскажу Володе про идею, ему будет интересно».

      – У вас рядом свободно?

      Оля открыла глаза и увидела стоящего прямо перед ней невысокого худощавого мужчину.

      «То ли 40, то ли 55, – подумала она. – Дня три наверное не брился. Руки в наколках. Уголовник какой-то». Ей, конечно, не хотелось, чтобы этот мужчина сидел с ней рядом. «Да и пахнет от него, наверное, дурно». Она посмотрела по сторонам, ей хотелось самой пересесть, но свободных мест в зале не было.

      – Да, свободно.

      У мужчины между ног стояла большая белая клетчатая сумка, в какой обычно торгаши перевозят товар.

      – Посмотрите за сумкой, я отойду на минутку, – мужчина, не дожидаясь ответа, пододвинул к ее ногам сумку, развернулся и пошел к выходу из зала.

      Оля от неожиданности ничего не ответила.

      Время шло, а незнакомец не возвращался. Объявили посадку на поезд до Вологды. Оля встала со скамейки и оглянулась по сторонам. Неожиданно она встретилась взглядом с мужчиной кавказкой наружности, стоявшим у газетного киоска. Мужчина сразу отвел взгляд в сторону.

      Что делать, Оля не знала. У нее началась паника: дыхание участилось, а ладони стали влажными от пота… «Что делать? Можно, конечно просто уйти, а как же сумка? Вдруг там что-то ценное, и сумку кто-то утащит? Что делать?» Олю почувствовала, как по спине бегут струйки холодного пота.

      «Успокойся. Ничего страшного не произошло еще. Не нервничай! Так, что можно сделать? Можно уйти. Я никому ничего не должна. Встану и уйду. А вдруг сумку своруют, и мужчина заявит в полицию, что это я ее украла. Арестуют, обыщут, а у меня огромная сумма денег с собой». Ее бросило в жар.

      «Что еще можно сделать? Можно попросить соседку напротив посмотреть за сумкой и описать ей того уголовника. Хороший выход».

      Оля подошла к моложавой женщине с черными, как смоль, волосами. Она походила на цыганку. На руках у нее был маленький ребенок, завернутый в цветастое одеяло.

      – Меня мужчина попросил за сумкой посмотреть, а сам ушел куда-то на минутку, а у меня поезд отправляется, я больше ждать не могу.

      Женщина удивленно смотрела на Олю:

      – И что, а я-то при чем тут?

      – Ну, и я не при чем!– злясь на себя, на эту женщину, на мужика, оставившего сумку, выпалила Оля.

      «Что я делаю? Зачем я злюсь? Она ведь тоже не обязана смотреть за этой дурацкой клетчатой сумкой».

      – Посмотрите, пожалуйста!– умоляюще, почти шепотом попросила Оля.

      – Ладно, топай! Пусть стоит. Пить и есть не просит. Какой говоришь? Маленький, худенький, небритый?

      «Подозрительно быстро согласилась, – тут же промелькнула мысль. – Сейчас сворует, а мне отвечать. Да ладно! Мне на поезд надо бежать. Будь что будет».

      Оля нагнулась, взяла за ручки тяжелую сумку и перетащила ее через проход, поближе к цыганке:

      – Спасибо