Сокрытое в листве. Александр Сергеевич Долгирев

не смотрел на меня, продолжая лежать на кровати. Примерно через минуту он спросил:

      – А так, чтобы не умирать, можно?

      – Нет, прости. Твое время в любом случае вышло.

      – И что, легкая смерть, если я сдам тех двоих?

      – Да, обещаю.

      Он долго молчал. Я уже начал думать, что он предпочтет трудный путь. Неожиданно воробей произнес:

      – Светловолосый с папиросой – его фамилия Цветков.

      – Хорошо. Где он?

      – Не знаю. На Ваганьковском, может, на Сетуньском.

      Я легко справился с этой новостью. Досадно, что кого-то в любом случае уже не выйдет уничтожить, но этого стоило ожидать – все же много времени прошло и времени все больше лихого.

      – А второй?

      – Может, все же не будешь убивать меня?

      – Прости. Я должен это сделать.

      Воробей протяжно простонал, то ли, осознавая, наконец, скорую смерть, то ли просто от боли.

      – Расскажи мне про второго и все закончится.

      – Покажи фотографию еще раз.

      Я сделал, как он просил. Он долго всматривался в фотографию, потом провел по ней рукой и прошептал:

      – А ведь казалось, что все будет по-другому… а его ты тоже убьешь?

      – Да, и его тоже.

      – Ну и слава Богу, ну и хорошо…

      Воробей начал терять сознание. Я потряс его за плечи.

      – Что знаешь о втором?! Где его искать, черт тебя возьми?!

      Он с трудом открыл глаза и посмотрел на меня с удивлением человека, которого только что выдернули из прекрасного сновидения в неприглядную настоящесть.

      – Это Андрей. Андрей Овчинников.

      – Я знаю. Кто он и где?

      – На «Эйнеме» – конфеты делает.

      – Это точно?

      – Как будто у тебя есть выбор.

      Я встал и навел на воробья ствол пистолета. Прежде, чем я выстрелил ему в голову, он улыбнулся. Возможно, мне показалось, но в этой улыбке было облегчение. Я глубоко вздохнул – его убивать было тяжелее, чем ворону. Ворона сам нарвался на пулю, а воробей смог меня задеть.

      Неожиданно мертвец пошевелил рукой. Медленно провел по моей ноге. Я вздрогнул и отпрянул в сторону. Мне не показалось – воробей медленно двигал рукой. Я вновь подошел к нему и не удержал проклятия – он еще был жив. Моя пуля не убила его. Воробей смотрел на меня невидящим взглядом, в котором не было и следа разума, но он все еще был жив. Я исправил это, выстрелив ему в сердце. Только теперь я обратил внимание, что вместо грома слышал лишь хлесткий хлопок. Этот звук все равно заполнял собой всю комнатушку, но теперь он не был оглушающим.

      Я вновь посмотрел на воробья – он больше не двигался. Я прикрыл ему глаза и произнес:

      – Прости, что так получилось. Я не хотел проявлять такое неуважение.

      Интермедия №1

      13-е марта 1928-го года.

      Ирина тревожно оглянулась вокруг и зябко поежилась. Ей было очень неуютно, и дело здесь было не только в мартовских сквозняках, бродивших по просторному залу. Само это место вселяло в нее тревогу. Ирина сидела за столиком в ресторане