Мир Трех Лун. Гай Юлий Орловский

на меня почти виновато.

      – Не серчай. Так принято. А то вдруг вырвешься там и побежишь.

      – Да ладно, – ответил я. – Успокойся. Это ж не ты придумал.

      На лодыжки одели оковы и соединили цепью. Оковы и цепи из толстой меди, я не успел продумать, почему именно так, как грубо втолкнули в корзину.

      Наверху что-то прокричали, и корзина быстро пошла вверх. Выйти я даже не успел, двое воинов грубо вытащили, корзина тут же ушла обратно в котлован.

      Марл сказал нетерпеливо:

      – Пойдем покажу. А покормят потом.

      Ого, мелькнуло у меня ироническое, даже покормят… Вне расписания. Или у них оно другое.

      Доспехи у воинов, как рассмотрел наконец, из темной кожи, только у Марла настоящая кираса, блещет надраенной медью. Начальник охраны каменоломни носит ее гордо и спесиво, издали видно, кто здесь главный.

      В небе что-то темнеет, вроде парящей на месте птицы, я невольно скосил на нее глаза, охнул, вскинул голову.

      Крупный воздушный шар, весь цветной, двигается там в вышине настолько медленно, что почти стоит, а под ним на длинных толстых веревках корзина в форме лодки с раздутыми бортами. Над краем показалась человеческая голова, но тут же скрылась.

      Марл рыкнул:

      – Чего рот открыл?.. Впервые видишь, что ли?

      Я пробормотал:

      – Впервые… ну ладно, если нельзя смотреть, то не буду.

      Воины смотрели на меня с горделивым презрением, а Марл сплюнул мне под ноги.

      – Где только такие дикари и берутся. Монгов не видели, ха!.. Это же смотреть тошно, как сынки богатеньких глердов девок прогуливают, свои земли показывают, бахвалятся.

      – Несправедливо, – сказал я.

      Он посмотрел на меня с подозрением в маленьких злых глазах.

      – А ты что, из армии мятежника?

      – Нет, – ответил я честно.

      Он поморщился:

      – Хотя не все мне равно?.. Тут такое дело. Говорят, ты в каменоломне и камень научил раскалывать правильнее, и придумал, чтоб веревка не перетиралась…

      Он умолк и уставился недоверчиво. Я ответил со всей скромностью:

      – Это было нетрудно.

      Он хмыкнул:

      – Да? Тогда я задам задачку потруднее.

      – Если смогу, – ответил я осторожно. – Человек я простой, простодушный и лаптеватый… Это у нас обувь такая, почти сапоги, но только из лыка. Короли такие не носят. Хотя, кто знает, у вас, может быть, и носят…

      Он рыкнул:

      – Поговори у меня!..

      – Так то ж короли, – сказал я льстиво, – ладно, молчу.

      – Вот и молчи, – сказал он грозно. – Иди посмотри на коней. Подумай, как помочь бедным животным, а не как удрать!

      Для меня лошади вообще-то диковинка, и если бы объявили, что завтра на коне через весь город проедет голая Моника Белуччи, я пошел бы посмотреть на редкое животное, а всяких белуччей успел насмотреться как голых, так и совсем голых.

      Стражи, бдительно присматривающие за мной, сами распахнули ворота в конюшню, будто я только и думаю, чтобы ворваться вовнутрь, прыгнуть на конскую спину и направить его без седла и удил на выход, а там, раздавая пинки ногами, прорваться