Дружелюбные. Филип Хеншер

из-за твоего отца. Он очень строг тут со всеми: говорит, что надо делать, как лечить. Думаю, – она резко замолчала и подавила смешок, – они его попросту побаиваются. Хорошо, когда за твоим здоровьем следит строгий профессионал. Он хороший врач.

      – Надо было принести цветов, – сказал Лео.

      Кажется, мать удивилась.

      – Надеюсь, ты приехал не издалека, – дружелюбно сказала она. – Я бы очень огорчилась, если бы создала тебе проблемы. Очень рада была тебя повидать.

      – Мама, я только пришел! – сказал Лео. – Я приехал на пару дней, чтобы тебя навещать.

      – О, как мило! – воскликнула мать. Она, кажется, смогла сконцентрироваться, и теперь, увидев сына, по-настоящему просияла. – Ты приехал нарочно ради меня? Я чувствую себя нормально. Пробуду в больнице еще пару дней.

      – Ну, я еще тут. Есть хочешь?

      Вопрос оказался выше понимания Селии. Она, точно пробуя, увлажнила губы и провела по ним языком. Но затем опустила глаза и, наклонив голову, покачала ею, точно маленькая девочка, не желающая выдавать свои тайны.

      – Ты когда-нибудь бывал в больнице? – спросила Селия тоном праздного любопытства. – Как я? Смотрите-ка – а вот и мой муж!

      Лео спросил себя, кем она его считает. Никакого «папы»: она говорила о нем, точно о почетном госте на приеме, который решил обменяться парой теплых слов с маловажным незнакомцем. Но ее внимание было острее, чем он думал: спустя несколько секунд раздался нетерпеливый стук в дверь, закрытую Лео, и вошел отец с пакетом снеди из ресторанного дворика «Маркс энд Спенсер».

      – Добрался, значит, – добродушно сказал он. – Я и забыл, что у тебя нет машины. Ну, как больная?

      – Вполне, спасибо! – сказала Селия. – Боль под контролем.

      – Еще бы – такими темпами накачиваться морфином. Она вообще не понимает, что происходит. Ей дали устройство с кнопкой, которую можно нажимать. Каждые шесть минут. Судя по тому, что я вижу, она постоянно им пользуется. Если его не заберут, она везунчик.

      – Как я, доктор? – спросила Селия.

      – Я не твой доктор, – отрезал Хилари.

      – Я хотела сказать «Хилари», – парировала Селия. – Я прекрасно знаю, кто ты. Достаточно прожила за тобой замужем.

      – И вправду, – буркнул Хилари. – Лео больше не хочет слышать подобной чуши.

      – Вообще-то, – начала Селия, – я была бы признательна, если бы… – Но тут она осеклась, не найдя слов.

      – Да, дорогуша? – отозвался Хилари.

      Лео ни разу прежде не приходилось слышать от отца этого слова; так звали друг друга герои комедийного телешоу, нелепые пожилые женщины и мужчины; даже при собственных пациентах Хилари никогда не опустился бы до подобных выражений. Единственный раз, когда отец употребил что-то в этом роде, – однажды, вернувшись после приемного дня, он отмахнулся от расспросов: да, одни старушки со своими пустяками. Но теперь он назвал «дорогушей» его мать, и это прозвучало дико.

      – И все потому, что она не хочет быть повнимательней и падает кверху сиськами.

      – Так она упала? – спросил Лео.

      – Я