Приближается Христос. Рождественские письма. архимандрит Савва (Мажуко)

а значит, личного, свободного поиска и напряжения. Если нет всеобщего устава, – да и не может быть! – вам самому надо найти свою меру поста, а для этого надо познакомиться с собой, своим телом, желаниями и эмоциями, а это большой многолетний труд.

      Конечно, не только верующий, но и всякий воспитанный человек должен быть сдержанным и скромным каждый день своей жизни, но постное время должно быть временем простоты, чтобы человек мог освободить свое внимание для самого главного, ради чего, собственно, все это и затевается, – ради созерцания Христа, ради богомыслия.

      Пусть вас не пугают эти высокие и благородные слова.

      – Где я, а где богомыслие! Кто я такой, чтобы созерцать Христа!

      – Ты – дитя Божие, и Господь пришел сюда ради тебя! Помнишь – «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес»!

      Самое главное, что мы должны помнить о Рождественском посте: это время, когда следует забыть все наши обычные распри и церковные склоки, разговоры о юрисдикциях, скандалах, пикантных новостях, дискуссии о юбках и количестве маргарина в печенье, – вся эта «скоромная пища», мутная пена религиозной суеты и пошлости должна уйти, освободить место для Христа, для созерцания Его светлого Лика.

      Только Христос! – вот формула Рождественского поста.

      Сокровенный Христос

      Если Рождественский пост не пища и питие, а созерцание Христа, то – как же это трудно! Порой мне кажется, что именно здесь лежит настоящая причина нашей религиозной суеты, с бесконечными записками, правилами, церковными сплетнями и торжествами. Религия – лучший способ спрятаться от Христа.

      Школьником я впервые оказался в Третьяковской галерее. Это был второй год моего воцерковления, и я с жадным восторгом ходил по залам иконописи. Там и правда есть на что посмотреть – образа почтенной древности и подлинного мастерства. Это было много лет назад, но из всех изображений ясно и отчетливо помню только один образ, который буквально вошел в душу, – Спас из Звенигорода.

      Для меня вовсе не важно, что это Андрей Рублев и XV век. Кажется, тогда я даже не обратил на это внимания. Огромная доска с утраченными красками – даже левкас сошел, – и небольшой островок Лика. Ни благословляющих рук, ни Евангелия, ни нимба нет на этой иконе, надписание Священного Имени утратилось, и только Лицо Спасителя, Его Пречистые Очи!

      У подростков нет привычки подолгу стоять перед картинами в музее. Но я остановился и не торопился уходить, стоял, а потом и сидел, и это было тем более странно, что я не смотрел на Образ – всего лишь оставался рядом, изредка подымая глаза. Мне было достаточно просто быть в Его Присутствии. Как будто не краска сошла с доски, а наоборот, Христос заглядывает в небольшой проем, который Он Сам пробил в этот мир, и там, где сошло косное и давно умершее дерево, глаза в глаза можно повидаться с Богом.

      Это прекрасно!

      И очень страшно!

      Я это понял, когда оказался в зале с иконописью XVII века. Многофигурные, красочные, утопающие в золоте