Сказки / Eventyr. Ганс Христиан Андерсен

свет.

      – Он умер и больше не вернётся! – повторила она ласточкам.

      – Не верим! – ответили они.

      Под конец и сама Герда перестала этому верить.

      – Надену-ка я свои новые, красные башмачки, – Кай ни разу ещё не видал их, – сказала она однажды утром: – да пойду к реке спросить про него.

      Было ещё очень рано; она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинёшенька за город, прямо к реке.

      – Правда, что ты взяла моего названного братца? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты отдашь мне его назад!

      И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают ей; тогда она сняла свои красные башмачки, первую свою драгоценность, и бросила их в реку. Но они упали как раз у берега, и волны сейчас же вынесли их на сушу, – река как будто не хотела брать у девочки лучшую её драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что бросила башмачки не довольно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмаки в воду. Лодка не была привязана и оттолкнулась от берега. Девочка хотела поскорее выпрыгнуть на сушу, но пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже отошла от берега на целый аршин и быстро понеслась по течению.

      Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но никто, кроме воробьёв, не слышал её криков; воробьи же не могли перенести её на сушу и только летели за ней вдоль берега, да щебетали, словно желая её утешить:

      «Мы здесь! Мы здесь!»

      Лодку уносило всё дальше; Герда сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки её плыли за лодкой, но не могли догнать её.

      Берега реки были очень красивы; повсюду виднелись чудеснейшие цветы, высокие, раскидистые деревья, луга, на которых паслись овцы и коровы, но нигде не было видно ни души человеческой.

      «Может быть, река несёт меня к Каю!» – подумала Герда, повеселела, встала на ноги и долго-долго любовалась красивыми зелёными берегами. Но вот, она приплыла к большому вишнёвому саду, в котором приютился домик с цветными стёклами в окошках и соломенной крышей. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо.

      Герда закричала им, – она приняла их за живых – но они, понятно, не ответили ей. Вот она подплыла к ним ещё ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала ещё громче. Из домика вышла, опираясь на клюку, старая-престарая старушка, в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

      – Ах, ты, бедная крошка! – сказала старушка. – Как это ты попала на такую большую, быструю реку, да забралась так далеко?

      С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку своею клюкой, притянула её к берегу и высадила Герду.

      Герда была рада-радёшенька, что очутилась, наконец, на суше, хоть и побаивалась чужой старухи.

      – Ну, пойдём, да расскажи мне, кто ты и как сюда попала? – сказала старушка.

      Герда стала рассказывать ей обо всём, а старушка покачивала головой и повторяла: «гм!