Слово. Сергей Алексеев

неплохо, – оживилась Анна. – По крайней мере, первая подходящая мысль. А вы, Ваня, соображаете.

      – Ну так, – пожал плечами Зародов. – Подчиненные иногда тоже кумекают, если их не зажимать. А вообще, мне во сне всегда хорошие мысли приходят.

      – Тогда спите еще, – распорядилась Анна. – Хоть целые сутки.

      – Это можно, – сказал Иван и снова привалился к плетню.

      Однако поспать ему не дали. По-хозяйски отворив калитку, во двор вошел высокий, седобородый старик в рубахе навыпуск и валяной крестьянской шапке, несмотря на грядущий жаркий день. Он мельком глянул на пришлых, поздоровался и с ходу направился в избу. Через несколько минут старик вышел оттуда с тяжелым, на длинной ручке, колуном и, поставив одну из чурок на попа, стал колоть. Работал он неторопко, с прицелом, с глубоким придыхом в момент каждого удара, и белые поленья отлетали с веселым звоном. Расправившись с одной чуркой, он развернул другую, толстую, комлевую, примерился и развалил ее пополам, в три удара. В старике, а на вид ему было, пожалуй, за семьдесят, чувствовалась какая-то спокойная, без удали и молодцеватости, мощь. Он, как тяжеловоз, впрягшись в оглобли, тянул груз не спеша, размеренно, зато мог въехать на любую гору. Между тем куча дров росла на глазах, и Зародов не выдержал.

      – Пойду помогу, – бросил он и добавил с поддевкой: – С вашего позволения, конечно.

      Иван подошел к старику и, выждав, когда тот расправится с очередным чурбаком, попросил с веселым задором:

      – Ну-ка, дед, дай-ка мне размяться. Руки чешутся!

      Старик оперся на колун, неторопливо оглядел Зародова.

      – В сенях там еще один есть, – сказал он. – Токо немоченый, с черешка соскакивает.

      – Ничего! – возразил Иван. – Клин поставим.

      Мужики замахали колунами, старик по-прежнему размеренно, Иван – самозабвенно и азартно. Сидеть и смотреть было уже невмоготу. Анна подошла к мужикам и начала отбрасывать поленья, выхватывая их чуть ли не из-под колунов. Простая крестьянская работа неожиданно сблизила их, и, еще не обмолвившись ни единым словом со стариком, Анна вдруг ощутила доверие к нему и даже какое-то притяжение. Через полчаса уже казалось, что в Макарихе они давно и что не первый раз они вот так близко встречаются с этим стариком, и бесплодные вопросы, мучившие Анну все утро, будто отступили и потеряли прежнюю остроту. Даже боль в суставах прошла.

      Тяп, тяп – стучал Зародов, стараясь угодить в одно место.

      – Г-гах! – выдыхал старик, и шапка подпрыгивала на его голове.

      Они были под стать друг другу, Иван даже пошире в плечах, оба длиннорукие, прямые. Правда, Зародов сильно потел, волосы размещались сосульками, тогда как на старике и капли не выступило. Он только раскраснелся, побагровел, отчего белая лохматая борода казалась еще белее.

      «Хорошо, все хорошо! – про себя восклицала Анна, отшвыривая дрова и переворачивая мужикам чурки. – Пусть все идет так, как есть. Так,