Жатва I. Жертва. Даниэль Зеа Рэй

на этаж, переоделась, вошла в пустую ординаторскую и присела за стол. Открыла в сети план операций. Итак, сегодня я должна участвовать в двух операциях. И… Не может быть!!! Уже в трех?! Откуда!? Посмотрим… Два остеосинтеза и… …холецистэктомия. Оператор – доктор О. Ригард. И я – единственный ассистент. Очень интересно. Вчера в этом списке фигурировала фамилия Патриксона. Ладно, как бы там ни было, перед началом операционного дня я собиралась сделать обход.

      Софи, увидев меня, начала заметно нервничать.

      – Здравствуйте, Софи. Я пришла узнать, как у вас дела.

      – Все хорошо, – ответила она и сразу же отвернулась.

      – Мне бы хотелось поговорить с вами, – перешла на шепот я.

      – Здесь не о чем говорить.

      – Ваш супруг… Вы можете изменить свою жизнь…

      Софи, вдруг, резко обернулась ко мне:

      – Это не его проблема…

      – Но…

      – Это не его ребенок. И супруг об этом знает.

      – Понятно…

      – Я поговорила с доктором Оусен. Она мне поможет.

      – Доктор Оусен объясняла вам возможные последствия этой процедуры?

      Софи очень странно взглянула на меня. Взглянула так, будто об осложнениях прерывания беременности ей никто и никогда не рассказывал.

      – Вы понимаете, что есть вероятность… – продолжала я, – что вы после аборта не сможете больше иметь детей?

      – Не смогу забеременеть? – переспросила Софи.

      – Или выносить, – добавила я. – Доктор Оусен не говорила об этом с вами?

      – Она хороший врач, – Софи откинулась на подушку и укрылась одеялом. – Она все сделает, как надо.

      – Иногда это не зависит от врача, – пробурчала я и вышла из палаты.

      Мы не можем влиять на решения наших пациентов. Мы можем только рассказать о перспективах и возможных последствиях. Последнее слово всегда за пациентом. И неважно, как считаем мы. Я должна была согласиться с решением Софи. Но с тем, что Кейдж не поговорила с пациенткой о возможных осложнениях аборта, я мириться не собиралась.

      Приход моих коллег на работу ознаменовался наступлением ледникового периода в ординаторской. Никаких диалогов, монологов и реплик в принципе. Словно статуи, они восседали на своих рабочих местах, то и дело, бросая на меня косые взгляды. В какой-то момент мне даже стало смешно, ведь со своим игнорированием они напомнили мне шестнадцатилетних подростков, которым отказала последняя свободная девчонка на танцполе. Это немного огорчило меня, но все же, именно к такому повороту событий я и готовилась.

      Ровно в восемь сорок я покинула злосчастную ординаторскую и поспешила в гинекологию. Дежурная постовая сестра встретила меня с нескрываемым удивлением. С еще большим удивлением меня поприветствовала доктор Оусен.

      – Что-нибудь случилось? – спросила она.

      – Да. Мы можем поговорить где-нибудь наедине?

      – Конечно, – хмыкнула Кейдж и повела меня в ближайшую подсобку.

      – Доктор Оусен, я бы хотела поговорить с вами о моей пациентке.

      – Софи?

      – Да, о ней.

      – Девушка