Великий Партион. Восход. Рэй Котт

до нескольких лет. За это время ученики набирают рейтинг по разным предметам, на основании которого можно сложить впечатление об их способностях. Тогда у них появляется шанс стать юнгером партиона.

      Они пришли в прачечную, где Али выдали новую одежду – комфортную, но серую и безликую.

      – И как это происходит?

      – Раз в полгода проходят Смотры, на которые являются партионы, у которых нет юнгера. Они изучают анкеты локеров, проводят дополнительные испытания и решают, кто им подходит.

      – А когда будут следующие Смотры? – без всякого энтузиазма спросила Али.

      Ей казалось, что её жизненный путь упёрся в высоченную гору, и она понятия не имела, как на эту гору взобраться.

      – Через три недели.

      – Вряд ли я чему-то успею научиться за этот срок, – невесело усмехнулась Али. – Значит, в этот раз никто меня не выберет и я останусь во Дворце?

      – Да, так бывает почти всегда, так что не о чем переживать, – ободряюще улыбнулся Оаро. – Ты же слышала Джиджи: у тебя в запасе ещё два года, чтобы набрать форму. Уверен, ты справишься.

      Жили во Дворце скромно. Питались в основном тем, что выращивали в огороде, заменяя мясо местным белковым растением хоку. Почти весь день локера уходил на тренировки и практики, а за режимом строго следили цинны. Али понравилась столовая: там было как-то теплее и уютнее, чем в других помещениях, и круглые окошки добродушно глядели на вошедшего. Все остальное пространство в скале занимали комнаты и учебные залы.

      После шикарных интерьеров Академии Искусств герапартион показался Али скучным, заброшенным местом. В стенах замка витала атмосфера новаторства, престижа и будущего блеска. Здесь же, на Герацее, Али будто бы находилась на обочине мира. Пустые каменные ходы, грубо сколоченная деревянная мебель, странный безликий пейзаж – всё это плохо вязалось у неё в голове с образом могучего Храма Геры, которым якобы являлся герапартион.

      – … Темнеет здесь поздно, в девять или десять часов вечера в зависимости от времени года, – вещал Оаро, пока они двигались по каменным проходам Дворца. – Но времён года здесь как таковых почти и нет – всё время тепло и сухо.

      Али посмотрела на смартком – половина десятого. В Бастии ещё даже вечер не начался, а здесь, на Герацее, Локус уже садился и золотил верхушки сосновых лесов, обступивших скалу.

      Оаро подвёл Али к двери её комнаты. Плохо отёсанный кусок дерева не совсем вписывался в каменный проём, оставляя огромные зазоры. Али сразу подумала про сквозняк, плохую звукоизоляцию и неизбежный конец личному пространству. Партион распахнул дверь, и она увидела место, где ей суждено было провести неизвестно-сколько-лет: маленькую комнату с кроватью, столом и стулом. У стены стоял юнгерский ящик для одежды и личных вещей. Через толщу каменной стены в комнату вело прямоугольное оконце, сквозь которое виднелся кусочек леса.

      – Ну вот, – бодро сказал Оаро, проходя по циновке, сплетённой из местных трав. Он зажёг тусклую настольную лампочку