В двух шагах от края. Наталья Антарес

ранее не доводилось, да и вообще, признаться честно, никаким другим тоже. Не принимать же во внимание Райкин день рождения четырехлетней давности, где мое участие в коллективном распитии этой зеленой гадости ограничилось одним глотком, после которого у меня еще долго мерзостно царапало в горле? Но сегодня я не стала отказываться. Может быть, у меня элементарно не было сил на возражения, а возможно, я подсознательно стремилась сбросить с себя непосильный гнет многодневного напряжения, и не собиралась упускать столь вовремя подвернувшийся случай, но когда по телу разлилась блаженная эйфория, я поняла, что согласилась не зря.

      Мне давно не было так легко и хорошо. Кипящая кровь несет к сердцу воздушную невесомость в сочетании с абсолютной беззаботностью, вселенская гармония и высшая справедливость бьются тонкой ниточкой пульса, мои мысли ясны, помысли чисты, а мир прекрасен и безупречен, как я сама.. Горячее дыхание абсентовой феи пахнет вечностью, оно проникает мне под кожу и обжигает мой разум. Я знаю, что это всего лишь сон, но мечтаю никогда не просыпаться. Если только для того, чтобы жадными губами прильнуть к бокалу и вновь заставить остановиться безжалостное время.

      В следующий раз мы меняемся: я пью, а Эрик забирает себе трубочку для коктейля. Его размытые черты проступают из полумрака, и без очков темно-серые, миндалевидные глаза вдруг кажутся мне распахнутыми вратами в другое измерение, магнетически притягательными и слишком близкими. Он облизывает проколотую нижнюю губу и неопределенно улыбается, словно хочет что-то сказать, но боится разрушить плывущее над нами марево зыбкого равновесия.

      –«King of spirits Gold»… В нем самая высокая концентрация туйона, больше мне ничего не помогает. Знаешь, я ведь его пил, как лекарство, зажмуривался и глотал, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Меня не цепляло, не накрывало, просто отсрочка трансформации и всё. А сегодня впервые вставило. Весело, да?

      Это было и вправду весело. Однозначно весело, иначе с чего бы мы хохотали над этим не претендующим на юмористический шедевр высказыванием до рези в животах? Вот и я о том же. Где-то на периферии сознания я объективно понимала, что мы похожи на обкуренных подростков, забивающих косяки в подъездах, но все равно смеялась. Смешным было все: пирсинг в губе Эрика, разбитый по неосторожности бокал, смятая в гармошку коктейльная соломинка и, особенно, сама эта ситуация, причем последняя ничего, кроме припадка истерического смеха не вызывала с того момента, когда двое самоубийц выбрали себе одну и ту же крышу.

      А затем наступило благостное расслабление, вязкое и терпкое, как воцарившаяся за окнами ночь, и даже плавные взмахи прозрачных крыльев абсентовой феи не нарушали окутавшей нас тишины. Я сидела на все том же неудобном угловом диванчике, рассеянно гладила русые волосы доверчиво положившего мне голову на колени Эрика, и слушала его сбивчивое, нестройное повествование.

      –Помнишь, ограбление музея искусств в позапрошлом году? Неизвестные злоумышленники дезактивировали систему