Образец 274. Павел Меркулин

сцепившиеся за спиной у Хидеки руки и тихо стоная сполз на землю. Но озверевший от драки Рьюго всё ещё рвался к недобитой жертве. Не унимаясь он рывком бросил прочь вставшего у него на пути Юмеко и подскочил к еле стоявшему на ногах Хидеки. Его рука уже занеслась чтобы вновь уродовать столь ненавистное ему сейчас лицо. Неизвестно что ещё он ему сделал, если бы охранник не подбежал на крик Юмеко. Оттащив Рьюго и прогнав его прочь с угрозами вызвать полицию, он стал помогать всему побитому Хидеки приходить в себя. Как это происходит почти всегда в жизни, самые хитрые и самые главные участники занимают скромную позицию наблюдателя в своих же делах. Единственный настоящий виновник всего происшедшего дождавшись окончания действий убрал себе в сумку только-что выключенную камеру и, потерев замерзшие руки, чуть вздрогнув от холода, встал из своего укрытия, как ни в чём не бывало зашагав прочь. Заковылял и Коу, поддерживаемый своим дружком. Оставались только чудом уцелевший Юмеко и избитый с затёкшим глазом и вспухшими разбитыми от ударов щеками Хидеки.

      Отряхивая на себе пальто, Хидеки неожиданно прервал молчание своим нервным смешком:

      – Никто, одним словом. Думал я весь такой из себя, подшутил над ними, обсмеял, ловко выкрутившись из их западни, а в итоге!

      На его опущенном к земле лице нервно задёргались разбитые щёки.

      – Не говори так, – смерив весь нанесённый ему ущерб взглядом, ответил ему Юмеко. – Они не имели права тебя бить, просто ты вёл себя слишком вызывающе.

      Слабо улыбнувшись, Хидеки потёр ушибленную челюсть и, подняв с земли разбросанные во время драки вещи, вдруг замер запрокинув голову вверх и слегка съёжился.

      – Дождь.

      Бушевание погоды получило развязку: уже стихший ветер нагнал тучи, а тучи принесли с собой мелкие капли дождя, нежно падавшие на ссохшуюся от холода кожу. Мягко начавшийся дождь постепенно становился крупнее и переходил в ливень порывами ложившийся на землю. Подгоняемые погодой два путника поспешили забежать под крытую остановку и теперь стояли молча в ожидании автобуса. Хидеки молчал, потому что сейчас он глубоко в себе боролся с минутной слабостью, жалостью к себе и яростью, хищным зверем вцепившуюся в него. Юмеко тоже молчал, потому что не знал, что сказать и где-то глубоко в душе понимал, что его слова будут только лишними в эту минуту. Наконец подошёл автобус, хлопком дверей забрав с собой Хидеки. Именно в таком побитом и промокшим виде он встал на порог дома и немного промедлив, открыл ключом дверь.

      Из квартиры пахнуло теплым воздухом. На часах было уже восемь, на целый час больше того времени, когда Хидеки должен был быть дома – он попытался незаметно прокрасться. Сзади предательски хлопнула дверь. На шум к входу вышла его мать. Воцарилось неловкое молчание, на протяжении которого Хидеки бессильно пытался скрыться от внимательно изучавшей его побитый вид матери. Первым молчание нарушила она, взволнованно спросив у Хидеки, что с ним произошло.

      – Шел