30 дней моей мести. Ирина Муравская

нажиться? Сказать, сколько тысяч просмотров уже собрала ваша злосчастная запись? Если эта девица почует выгоду, ты окажешься в полной заднице. Только скандалов накануне премьеры сериала нам и не хватало. И это я молчу про твоё концертное шоу.

      Дымящийся бычок сердито вдавили в пепельницу, закопав среди других окурков.

      – Да нормально всё будет, – Кирилл пытался выглядеть легкомысленно, но его гложили те же сомнения.

      – Неужели так сложно держать хозяйство в штанах? Мало прошлого раза? Мы тогда еле вытащили тебя из запоя.

      – Да какой запой, тоже скажешь. Я просто пил… несколько дней.

      Пиарщик сурово цыкнул.

      – В общем, крутись как хочешь, но от этой девицы надо избавиться. Причём так, чтобы она сама тебя бросила и согласилась подписать договор о неразглашении.

      – Так натрави на неё пару адвокатов.

      – Как-будто я не пытался. Она выставила их за дверь, а пригрозить ей мы ничем не можем. На неё-то, в отличие от тебя, нет компромата.

      – Ладно, – отмахнулся Кометов. – Надо избавиться – значит, избавимся. Она ещё рыдать будет, убегая от меня.

      – О, да. Это ты умеешь, – хмыкнул развалившийся на удобном кожаном диване парень с непослушными пшеничными волосами, длинная косая чёлка которого постоянно лезла в глаза, от чего приходилось то и дело трясти головой.

      Весь разговор происходил в кабинете продюсера. Собственно, именно его все трое и ждали сейчас, чтобы решить, что делать дальше.

      – Ульяна Матвеева, – как бы пробуя слова на вкус, Кирилл задумчиво побарабанил пальцами по экрану подсвеченного айфона, разглядывая одно из немногочисленных фото девушки, выложенных в так подгадившем ему социальном приложении.

      За последние несколько часов число подписчиков девицы увеличилось почти на восемь тысяч. Вот вам и последствия спонтанного поцелуя со звездой.

      – Матвеева… Знакомая фамилия, – заинтересовался пшеничноволосый.

      – Вот и мне…

      Саму девушку поп-певец раньше явно не встречал, такую он бы запомнил, а вот её имя резало слух, отзываясь в памяти чем-то очень-очень далёким.

      – Дай-ка посмотреть, – у него жестом попросили телефон. С минуту старый друг пристально вглядывался в фотографию. Интересно, изображённая на нём девушка сейчас на другом конце города не икала от свалившегося на неё внимания? – Слушай, а это не Кривозубок?

      – Кто?

      – Ну помнишь девчонку с выпирающим клыком, она ещё с нами училась классе в седьмом-восьмом. Потом перевелась вроде в другую школу, – Кирилл в ответ отрицательно покачал головой. – Ну, она к тебе ещё клеилась, – полное непонимание во взгляде собеседника. Тогда к нему клеилась каждая третья. Сейчас каждая вторая. – Ну, толстушка такая… В брекетах ходила.

      У Кометова только что лампочка над головой не загорелась. Он вспомнил.

      – Она. Точно она, – требовательно отобрав айфон обратно, он теперь уже по-новому всмотрелся в лицо на экране. Вадик прав. Вот это метаморфозы. Да и как можно распознать в несуразной закомплексованной девчонке ту красотку с вечера? Это же небо и земля, две совершенно разные личности. –