Фазы гравитации. Дэн Симмонс

за столиком и громко хихикали.

      Взгляд Скотта стал глубже и еще серьезнее, чем прежде. Даже в детстве он всегда был угрюмым, а теперь превратился в усталого на вид юношу с прерывистым, астматическим дыханием.

      Вскоре им принесли заказ.

      – М-м-м… – Бедекер блаженно зажмурился. – От местной пищи я не в восторге, но кофе здесь отменный.

      Скотт с сомнением покосился на кофе и две булочки.

      – Слишком много чужой кармы, – объявил он. – Неизвестно, кто все это готовил. Кто прикасался. Вдруг у них плохая карма?

      Бедекер сделал глоток из чашки.

      – Рассказывай, Скотт, где живешь?

      – По большей части в ашраме или в деревне у Учителя. Для недель уединения снимаю номер неподалеку. Там, правда, пустые окна и сетчатая кровать, зато дешево. А физические удобства для меня больше ничего не значат.

      – Правда? – удивленно протянул Бедекер. – Если там так дешево, куда деваются деньги? С января, как ты переехал сюда, мы с матерью выслали тебе почти четыре тысячи долларов.

      Скотт глянул на бассейн, где резвилось шумное семейство.

      – Расходы, пап. Сам понимаешь.

      – Извини, не понимаю, – мягко проговорил Бедекер. – Что за расходы?

      Скотт насупился. Длинные волосы юноши были разделены посередине пробором. С бородой сын напоминал чудаковатого механика, с которым Бедекер познакомился на испытательных полетах для НАСА в шестидесятые.

      – Обычные расходы, – повторил Скотт. – Пока доехал, пока устроился… А бóльшую часть денег пожертвовал Учителю.

      Бедекер понял, что вот-вот сорвется, хотя поклялся не давать воли гневу.

      – В смысле, ты пожертвовал деньги Учителю? На что, позволь спросить? На строительство нового лектория? На триумфальное возвращение в Голливуд? Или на покупку очередного городка в Орегоне?

      Скотт вздохнул и, забыв про карму, впился зубами в булочку. Потом стряхнул с бороды крошки.

      – Проехали, пап, – буркнул он неловко.

      – Что проехали? Что ты бросил аспирантуру ради этого шарлатана?

      – Я же сказал, проехали.

      – Черта с два! Давай хотя бы обсудим.

      – Нечего тут обсуждать! – повысил голос Скотт. На них стали оглядываться. Длинноволосый старик в оранжевой хламиде и сандалиях отложил «Таймс» и, потушив сигарету, навострил уши.

      – Что ты вообще понимаешь? – бушевал Скотт. – Вы у себя в Америке чокнулись на материальных благах. Свались тебе на голову истина, хрен ведь заметишь.

      – Чокнулись на благах, – повторил Бедекер, чувствуя, как гнев улетучивается. – По-твоему, тантра-йога и пребывание в этой жопе мира явят тебе истину?

      – Много ты понимаешь! – снова огрызнулся Скотт.

      – Я много понимаю в технике, – парировал Бедекер, – а еще понимаю, что только в отсталой стране не могут наладить элементарную телефонную сеть и построить канализацию. А голод и нищету наблюдаю собственными глазами.

      – Чушь, – нарочито-презрительно фыркнул Скотт. – Если мы тут не едим стейки, это не значит, что мы голодаем…

      – Речь