Осень в карманах. Андрей Аствацатуров

были голоса советских солдат. Они кричали хором. Однако немцев, как оказалось, убедить было непросто. Они отвечали короткими автоматными очередями. Но через час все-таки сдались – выкинули белый флаг и вышли один за другим с поднятыми руками.

      Дядю Сашу комбат представил к награде.

      Как вы, наверное, догадываетесь, мне и моему брату дядя Саша ничего подобного не рассказывал. А взрослым, как всегда, повезло больше.

      Пушкин и православие

      – Дядя Саша! – плакал я. – Хочу к дяде Саше!

      Где-то наверху хлопнула дверь, и через минуту на веранду вошел улыбающийся дядя Саша.

      – Что за шум, а драки нет? – весело спросил он.

      В руке дядя Саша держал толстую серую книгу.

      – Андрей букву «м» не может научиться писать! – с отчаяньем пожаловалась мама и взяла из пачки сигарету. – Прямо не знаю, что делать!

      Дядя Саша с самым серьезным видом склонился над моими каракулями и прищелкнул языком:

      – Дела…

      Я шмыгнул носом.

      Дядя Саша выпрямился, и лицо его приняло добродушное выражение.

      – Верочка, – ласково произнес он. – Вы когда-нибудь встречали человека, который не научился писать букву «м»?

      Мама в ответ невесело хмыкнула и принялась разминать пальцами сигарету. Я тоже задумался над его вопросом и почему-то сразу успокоился. Мне пришло в голову, что я, наверное, единственный такой на свете, кто не умеет писать букву «м», и потому не похож на всех остальных. Это неожиданное открытие наполнило меня ощущением собственной значимости. Я понял, что всё на свете могу, и поднялся со стула. Но дядя Саша весело мне подмигнул и пальцем показал, чтобы я сел обратно. Я снова залез на стул. А дядя Саша взял со стола толстую серую книгу, ту самую, которую он принес на веранду, и принялся ее листать.

      – Я тебе сейчас сказку почитаю, – пообещал он, не отрываясь от книги, – про царя Салтана, а ты внимательно послушай. О, вот, нашел наконец… Слушаешь?!

      Я важно кивнул. Буква «м», Щучье озеро и хихикающий брат как-то сами собой забылись, и мне уже захотелось слушать сказку.

      – Ее сочинил, – пояснил дядя Саша, – наш самый великий поэт.

      Узнав, что сказку сочинил кто-то великий, я почувствовал некоторую ревность и строгим голосом поинтересовался:

      – А как его фамилия?

      Этому вопросу я научился в детском саду от нашей воспитательницы. Она задавала его каждый день обычно тем, кто плохо себя вел. И всегда строгим голосом. Молодая врачиха, когда нас приводили к ней на осмотр, тоже первым делом спрашивала: «Как твоя фамилия?» В конце концов я усвоил, что это очень важный вопрос и его обязательно надо задавать.

      – Фамилия? – удивился дядя. – Пушкин. Тебе что, не нравится?

      Он так спросил, потому что я поморщился. Фамилия мне и в самом деле не понравилась. Не подумайте только, что я сноб и всё такое… Гениальность «нашего всего» я в конце концов оценил. Просто в пять лет мне не понравилось это нелепое сочетание звуков. Будто кто-то случайно не удержался и коротко пукнул. И, пукнув, тут же этого