Паранойя. Почему я. Полина Александровна Раевская

зная, что Сластёнка ждет чего-то подобного:

      – Больше не придется, маленькая. Не отпущу тебя больше.

      – Так уж и не отпустишь? – дразнит она с понимающей, но все равно довольной усмешкой, потираясь щекой об мою ладонь, словно кошка, отхватившая свою порцию сметаны.

      – Даже не надейся. Попала ты, Настька.  Я же теперь, как египетский фараон, завещаю, чтоб, если помру, тебя со мной живьем похоронили.

      – О, боже! – смеется она. – Приятно, конечно, Сергей Эльдарович, но можно не настолько?

      – Со мной, Настюш, либо настолько, либо никак, – подмигнув, ставлю перед фактом, причем ничуть не лукавя, и она это понимает.

      – Знаю, – вздыхает тяжело, закинув руки мне на шею и, прижавшись плотнее, просит тихо. – Просто пообещай, что будешь честен со мной. Что бы ни случилось, Серёж… Пожалуйста, не обманывай меня больше.

      – Прости, маленькая, – целую ее в кончик носа, стараясь не смотреть в глаза, потому что извиняюсь не только за то, что сделал, но и за то, что еще сделаю.  Точнее, уже делаю, обещая быть честным, зная наверняка, что есть вещи, о которых совру, не моргнув глазом.

      – Так, ну мы что, едем или нет? – спешу сменить тему.

      – Дай мне пару минут, – опомнившись, чмокает она меня в губы и разворачивается, чтобы уйти. Не могу удержаться и отвешиваю ей смачный шлепок по заднице. – Серёжа! – взвизгивает она и заливается смехом, даже не пытаясь, казаться возмущенной.

      – Я должен был убедиться, что она такая же звонкая, как и раньше.

      – Ты такой ребёнок, – качает Настька головой и, послав воздушный поцелуй, убегает в гостевую ванную. Очень вовремя. Буквально через пару минут мне звонит Ларка.

      – Да, Лар, – отвечаю на звонок.

      – Привет. Ты где? – начинает она стандартный допрос тоном следователя.  Втягиваю с шумом воздух. Умеет баба выбесить со старта.

      – Дома.

      – Так рано?

      – Я устал.

      – Может, приедешь? Сын соскучился. Отца уже неделю видит набегами, – как и всегда, сразу же переходит она к упрекам и роли посредника, делая вид, что ей на меня плевать, просто дети скучают, хотя ни сын, ни уж тем более, дочь не страдают недостатком моего внимания и им нет абсолютно никакого дела до того, где я ночую.

      Пытаюсь вспомнить говорила ли Ларка когда-нибудь от своего лица, не вмешивая детей, родителей, подруг и домашних питомцев, и не могу. Всегда корчит из себя абсолютнейшую индифферентность, словно, если хоть раз побудет искренней, то о ней что-то не то подумают. И ладно бы, если бы дело было в том, что я своими изменами все испортил, так нет же – она такой была всегда. С первого дня.

      Помню, впервые подарил ей цветы и какие-то дорогущие духи, кое-как выторговав их у одного барыги, так как денег не хватало. Хотел порадовать, да и просто впечатление произвести. В итоге получил сухое «спасибо» и ноль эмоций.  И так было во всем. Там, где любая другая хотя бы улыбнулась или обняла, она просто кивала и поджимала губы, словно боялась, что они сами собой расплывутся и сдадут ее с потрохами. Но бог с ними – с