О театре и не только. Борис Андреевич Шагаев

ты заслужил, – сказал Каляев уже раздетый, но в кальсонах в жару. После напряжения на генеральной не стал себя уговаривать. Выпив несколько глотков, я задохнулся. Что это?

      – Чача! – брезгливо бросил аксакал. А я подумал: «За спектакль мог бы поставить и сто грамм нормальной водки». Но аксакал хотел мне сделать приятное.

      Автор был доволен спектаклем. Особенно А.Т. Сасыковым. Премьера прошла шумно. Пришло много высоких уважаемых гостей, пришли чиновники из обкома, министр культуры со свитой. Ну как же – «Воззвание» да ещё Ленина. Время было самое-самое располагающее к таким названиям пьес и спектаклей. Такое название спектакля обеспечивает, гарантирует, говорит о политической стабильности страны и зрелости театра. До распада СССР ещё несколько десятилетий. Д.Н. Кугультинов посмотрел спектакль, сказал: «Такой не стыдно везти в Москву. Пробивайте». На банкет после премьеры Кугультинов с Каляевым не пошли. «Побрезговали». Каляев сослался на усталость. Тогда ему было лет 65, и я думал, что древний старик. Сейчас мне больше лет, чем в то время было Каляеву, но я в старика не играю и не хочу. Всё-таки 72. И надо, говорят доброхоты, причаститься, пёрышки чистить, уступать молодым. Не портить кислород. Через какое-то время после премьеры я встретил Санджи Каляевича у Красного дома. Там тогда находился Союз писателей. Каляев махнул рукой, чтобы я остановился. Аксакал, прихрамывая, подошёл и, не здороваясь, набросился на меня:

      – Ты чего к старику не заходишь? Загордился? Идрит твою… Чувствую, аксакал чересчур наиграл сердитость, – значит, в хорошем расположении духа.

      – Санджи Каляевич, всё собирался… – Каляев не дал мне договорить и пригласил зайти в кафе «Спутник». А я ему говорю:

      – Санджи Каляевич, там чачи нет.

      Аксакал засмеялся.

      – Запомнил чачу. Чаю попьём.

      Пришли. Сели.

      – Говорят, спектакль «Воззвание Ленина» хотят выдвинуть на госпремию, – тихо доложил аксакал.

      – Не пройдёт. Не надейтесь, – сразу срезал я его.

      – Да…– промямлил Каляев. – Как ты с Лёшкой, с Алексеем Урубжуровичем? Контачишь? – вдруг спросил аксакал. (Алексей Урубжурович Бадмаев был министром культуры).

      – Не контачу, – сказал я и заказал сто грамм.

      Каляев помолчал и сказал:

      – Ладно. Уходим отсюда.

      А на госпремию зарубили. Видимо, из-за меня. Я с министрами плохо жил. Каляев расстроился. Даже его авторитет не сработал.

      Но Санджи Каляевич стал хорошо относиться к театру и актерам. Приходил к нам. Однажды сняли встречу с актерами в фойе на пленку. Аксакал был весёлым, довольным.

      Через несколько месяцев его не стало. Мудрый Каляев был нашим болельщиком, советчиком. Жаль, в наше время нет такого человека. После общения с Каляевым и когда он ушёл ТУДА, я стал изучать его творчество, его жизнь. Особенно в последнее время.

      Немного о его творческой биографии. Первое стихотворение «Ленин» написано в 1924 году, в день смерти Ленина. Ещё в 1932 году студент Саратовского университета