О театре и не только. Борис Андреевич Шагаев

Вот она нетерпимость к другим нациям. Это скрытый, своеобразный шовинизм, расизм.

      На какой почве родились скинхеды? Не из пустоты же. Говорят у богатых рождаются наследники, у гениальных рождаются потомки, у остальных рождаются дети, а азиаты, какой бы национальности не были, все равно чукчи. И все тут. Правда, не все так считают. У молодых с возрастом появляются признаки шовинизма, расизма, улусизма, местничества и т.д.

      Выходит из кабинета председатель СТД (союз театральных деятелей) народный артист России А.А.Калягин. Я к нему: «Александр Александрович, извините. Я на секунду». Калягин резко бросил: «Я занят». И пошел. Я как Башмачкин гоголевский за ним и на ходу: «Я хотел поблагодарить Вас за юбилейное поздравление меня. Ну что Вам говорить хорошие слова, вы их много раз слышали…». Калягин перебил и опять на ходу: «Ну, отчего же, говорите, говорите». А тут СТДевская дама его остановила и стала что-то щебетать. Я постоял минут пять невдалеке и ушел.

      А как унижают другие чиновники в Москве. Выходит посетитель из кабинета, столоначальник провожает и закрывает дверь. Жду 10–15 минут. Звонок. Секретарша делает кислую мину, и нехотя бросает в воздух: «Пройдите». Захожу в кабинет. Столоначальник что-то пишет. Стою у двери. Государственный муж все-таки. Жду приглашения к столу. Бываю иногда воспитан. Не к другу пришел. Госмуж звонит: «Сара, салатик сделала? Ну, жди, в шесть». Снова звонит: «Зиновий Аркадьевич? Вы меня не примете? Спасибо. Вольфсон будет? Ага. Ну, вы за меня словечко вымолвите? Спасибо». Положил трубку. «Меня ждут, тороплюсь. Коротко, суть».

      И одевается госмуж, который думает только о стране. У вас один день в неделю приемный, и я приехал из периферии… Госмуж уже оделся. «А вы не могли бы приехать в другой раз?», – сказал госмуж. «Так что в другой раз», – и открыв дверь, ждет, когда я выйду. Это типично. Это Сухово-Кобылин. Он про это написал в своих трех гениальных пьесах.

      Я никто и зовут меня никак

      В Москве особенно в культуре, делят людей на нужных и не нужных. Так было, так будет. Человек не меняется. Это было и до нашей эры. Понтий Пилат, прокуратор Иудеи так же принимал Иисуса Христа, а потом распял. А я кто? Букашка. Азиат. А как у нас, в Элисте? Тоже делятся на нужных и не нужных людей. Если в Москве слабо замимикрированный, вежливый расизм. То у нас раздражает каждодневный улусизм или местечковое братство. Город маленький, все друг друга знают и схвачены невидимой связующей нитью.

      В Москве я не мог попасть к министру с 10 января 2008 года, через неделю попал. Я никто и звать меня никак, и фамилия моя никакая. И в театре правят балом люди с другим сознанием. В осторожные газеты не пробиться. Одна дама работает в газете в отделе культуры много лет, и тоже не пробиться. Когда читаешь ее опусы, то чувствуешь эстетическую глухоту. По достоинству не может оценить, где явление культуры и искусства, где халтура. А иногда личная неприязнь. Но про это как-нибудь в другой раз. Кто мы? Мы все пришлые люди на этой грешной земле. Но между одними пришлыми и другими