Название | О театре и не только |
---|---|
Автор произведения | Борис Андреевич Шагаев |
Жанр | Биографии и Мемуары |
Серия | |
Издательство | Биографии и Мемуары |
Год выпуска | 2021 |
isbn |
В деревне наши соплеменники работали в колхозе: то пастухи, то на разных работах. Их очень обижали, а они безропотно, молча, тянули лямку буден. Мама иногда просила помощи у председателя сельпо и сельсовета, чтобы к соплеменникам относились помилосерднее. Однажды председатель сельпо накричал на нее. Чего, мол, заступаешься за своих, а то и тебя загоним назад в колхоз. Прошло уже более 50 лет, этого председателя ненавижу до сих пор.
Пошли весной на колхозное поле с мамой собирать мерзлую картошку. Мы жили на окраине деревни, а колхозное картофельное поле метров 700. Я учился во 2–3 классе. Земля сырая, вязкая, обувка вся в грязи. Но голод и не до романтики и на обувку наплевать. И вдруг нарисовался откуда-то в бричке председатель колхоза Тырышкин. Мама и его хорошо знала. Он всегда смачно матерился на доярок, а сам их по одной окучивал. Все его боялись. В то время мат был разговорной речью. И народ, привыкший к такому обращению, считал это в порядке вещей. Это сейчас только пацанва гарцует по улице и лихо так, через каждое слово, мат. Свобода, раскрепощенность.
Председатель колхоза вышел из брички, подозвал нас. Грязь месить не захотел. Сапоги хромовые, солидолом намазанные. Мы перепуганные подошли к нему. Поймал на месте «преступления»
– Вы что, не знаете – собирать картошку нельзя! Или вы не знаете?
Мать молчит, а я тем более. Я до 1969 г. до «Ваньки Жукова» вообще не возникал. Это было уже рефлексом по отношению к представителям власти. Председатель говорил как на колхозном собрании. С выражением, с вкраплением каких-то партийных слов. То ли он тренировался перед выступлением с колхозниками, то ли напугать нас хотел. Я уже понимал, что мы «враги народа» и воруем стратегическое сырьё. Наносим урон государству. А председатель вытащил пучок соломы, бросил под ноги и почистил сапоги. Сапоги ему жалко, а что народ голодный ему по хрену.
А потом вдруг смягчился и говорит: «Вступай в колхоз. Сотки дадим. Будешь картошку садить». Мать молчит. «Ладно, идите к центру, там чего-нибудь найдете. А то будешь мыкаться в этом сельпо. Подумай, подумай». Хотел что-то сказать, но, видимо, истощился словарный запас, постучал плеткой по голенищам сапог, сел в кошёлку и уехал.
Я вот и сейчас думаю, почему не разрешали собирать мерзлую, вонючую картошку, колоски? Все равно сгниет. Или это была своеобразная забота о трудящихся? Или это глупость какого-то чиновника – партийца, который дал такую установку.
И сейчас в 2015 г земельный участок для строительства не заполучить. Какие-то препоны. Земли то много, пусть люди строят. А двухэтажные ларьки посреди улицы разрешают, абсурд! И все это делают такие же умные, жадные чиновники – коррупционеры.
ГЛАВА