С именем ветра. Хельга Петерсон

наплести тебе, что был слишком занят, но язык не поворачивается. Скажем, эти дни я просто не вспоминал про вай-фай. – Шейн проигнорировал скептическое выражение лица девушки и потянулся за печеньем. – Расскажи мне про «Миледи».

      «Я же говорила, что собеседник из меня так себе. Слишком много придется печатать.»

      – Но я должен тебя так называть? Серьезно?

      Она пожала плечами.

      «Меня многие так зовут. Прижилось. Сначала я была шумным, взбалмошным ребенком. Лазила по деревьям, обдирала колени… Укусила и ударила коленом в пах водителя, под чьи колеса выскочил котенок. Потом подросла и стала ходить за братьями, ошиваться в мальчишеских компаниях… Так что да, можешь звать меня Миледи.»

      Шейн надолго задумался. Воцарилась дружественная тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в камине. Интересная история. Наверное, таких историй тысячи, но забавно, что она так далеко пустила корни и жила до сих пор. Но это не отменяло главный вопрос вечера.

      – Настоящее имя ты мне не скажешь? – снова заговорил Шейн.

      Мистраль встала с дивана и подошла к камину, чтобы подбросить несколько поленьев. На самом деле в очаге горело достаточно дров, но ей захотелось потянуть с ответом.

      Почему она не назвала имя и не протянула руку для пожатия, как при деловом знакомстве? Это еще один неприятный момент. Если знакомство не имело перспектив и человек скорее всего надолго в её жизни не задержится, она предпочитала отшутиться. Рассказать историю про Миледи проще, и она разряжает ситуацию. Люди смеются и с радостью продолжают поддерживать семейную шутку. Это лучше, чем снова выдерживать на себе пустой или удивленный взгляд. А потом начать объяснять, что маме показалось очень хорошей идеей назвать дочь в честь северо-западного холодного ветра, который сбивает человека с ног и вырывает с корнем деревья.

      Это как если бы её назвали муссоном, торнадо или бризом.

      А учитывая тот факт, что Шейн и так уже знает слишком неприятный аспект её жизни, шокировать его ещё больше не хотелось. Поэтому она снова села на диван и напечатала:

      «Не сейчас.»

      Шейн стал с интересом её рассматривать.

      – Ты скрываешься от правительства?

      Мира саркастически приподняла одну бровь.

      – Тогда, может, кому-то должна много денег?

      Вторая бровь присоединилась к первой.

      – Не бойся, я тебя не выдам. Но можешь не говорить, твоё право, – он вдруг оперся ладонями о колени и встал с дивана. – Я уже пойду, тебе надо переварить первое нормальное общение со мной. Дашь мне свой номер? Чтобы я мог написать, если вдруг захочу поиграть в карты.

      Закрывая дверь за Шейном, Мистраль улыбалась. Он забавный, что не очень соответствует немного суровому виду. Возможно дело в бровях. Когда он спокоен, между бровями пролегает складка, но стоит ему скривить губы в ухмылке, как лоб разглаживается, и перед тобой сидит другой, добрый и приятный человек.

      Вот только свалился он на крыльцо Миры в не то время.

      Глава