Роковая наследственность. Елена Лев

дома и потому решила сделать уборку. Налив в ведро воды и приготовив швабру с тряпкой, мне почему-то захотелось достать мамин портрет. Дело в том, что все эти годы храня свою тайну, я изредка позволяла себе маленькое удовольствие. Оказавшись в полном одиночестве, я доставала из старого кожаного саквояжа мамин портрет и по долгу рассматривала его, каждый раз находя в нём что-то новое. Боясь быть застигнутой врасплох, я никогда не надевала её серёг, хотя ужасно этого хотелось. Любуясь перед зеркалом, я лишь прикладывала их к ушам.

      Так вот, поставив портрет на стол, я начала наводить чистоту. Имея привычку заниматься уборкой под музыку, я завела патефон и не услышала, как вернулись гости. В какой-то момент, случайно обернувшись, я увидела Ольгу Владимировну. Бледная словно окаменевшая, она стояла в дверях глядя на картину изумлёнными глазами.

      – Откуда у вас этот портрет? Вы знаете, эту женщину? – быстро подойдя к столу, спросила она резким злобным тоном.

      Случилось то, чего я всегда боялась. Мной овладела небывалая растерянность, но не столько от внезапного появления гостьи, сколько от её грубого обращения. Не зная, как вести себя дальше, я с удивлением смотрела на Ольгу Владимировну, не в состоянии проронить ни слова.

      – Ну, что же вы молчите, отвечайте! – продолжила она приказным тоном.

      И тут меня осенило. Причиной её столь странного поведения стал портрет, а значит ей известно кто на нём изображён. И если это действительно так, то у меня появился шанс, хоть что-нибудь узнать о маме, и упустить этот шанс нельзя. Обеспокоенная нервным состоянием гостьи, я быстро вытерла мокрые руки о полотенце висящим на стуле и налив из графина стакан воды подала его ей.

      – Что с вами Ольга Владимировна? На вас лица нет? Успокойтесь, выпейте воды.

      Выпив воды, она немного успокоилась и сев на стул заговорила.

      – Извините меня милочка за дурной тон. Но прошу вас ответить на мой вопрос, это для меня крайне важно.

      – Конечно же я знаю кто эта женщина, коле на столе в моём доме стоит её портрет. А вы уверенны, что знаете её? Вы не обознались? – ответила я вопросом на вопрос, сев за стол напротив гостьи.

      – Эту женщину невозможно не узнать или с кем-либо спутать. Это Екатерина Степановна Дементьева, в девичестве Вострякова, – сказала она, пристально посмотрев на портрет, и переведя взгляд на меня добавила.

      – Эта женщина погубила моего брата, моего единственного родного брата и не только его…

      Таким образом моё предположение подтвердилось, и я уже была готова завалить Ольгу Владимировну вопросами, как вдруг с шумом и гамом в столовую вбежали дети и мы были вынуждены прерваться. Продолжить начатый разговор мы смогли лишь когда после ужина уложили детей спать. Мы снова сели за стол друг напротив друга, между нами стоял мамин портрет.

      – Ольга Владимировна, дорогая, умоляю, расскажите пожалуйста всё, что вам известно об этой женщине! – выпалила я, не в состоянии более сдерживать своё любопытство. Но словно чего-то опасаясь