Растерзанный. Сергей Серп

но издалека, особенно если хозяин бережно следит за хромом. Чего только стоят начищенные до блеска диски Dodge Ram или паровозная решетка Cadillac Escalade. Проезжая в таком слышно, как хрустят шейные позвонки встречных водителей, провожающих взглядом эту сверкающую комету. Щёлк-щёлк. Ещё парочка таких красавцев и у провожатого вылезет грыжа. И нет, как бы японцы не старались, прагматичный подход не применим при создании машины такого класса. Только представьте, чтобы японец, осушив банку рисовой бормотухи, смял ее и швырнул через борт огромной Toyota Tundra. А потом эта банка, одна-одинешенька моталась по кузову, пока наш самурай нарезает круги по бесконечным токийским развязкам или петляет по серпантинам в предгорьях белоголовой Фудзи. И пусть это даже не гигантская Tundra, а Mitsubishi L200 с парой пит-байков или квадроциклом, покупая пикап, помни, что в твоём кузове сотни миль может мотаться лишь одна паршивая банка.

      В дни, когда на землю опускается туман, прекрасно писать, читать, слушать или рассказывать. Ездить – херово. Летать – очень херово и стремно. Звуки в такую погоду распространяются неестественно, и животные, обитающие возле трасс, не всегда успевают среагировать на вынырнувший из дымки автомобиль.

      – Пффф, что за тварь.

      Оттормаживаясь на обочине, водитель включил аварийку и задние противотуманные. Скрипнула дверь, из одинарной кабины Volkswagen Amarok показались темно-синие джинсы, местами засаленные до желтизны. Пока ботинки плавно скользили с подножки в придорожную пыль, их обогнал упавший с колен пепел. С прошлой остановки, когда под колёса угодила собака, прошло уже четыре часа, хотелось размяться, отлить и наконец покурить стоя. Отщелкнув замки, шофёр опустил задний борт, мгновенно сравнявшийся с уровнем кузова накрытого брезентом. В образовавшийся проем нырнула рука, но без фонаря поиски мешка были тщетны, слишком много незнакомых вещей попадалось на пути растопыренных пальцев. Сигареты, кожаная оплётка рулевого колеса, карта и рукоятка воротка с удлиненной тринадцатой головкой – последнее время эти пальцы не сжимали ничего больше, ну, разве что, пистолет на заправке, да иногда член.

      Луч света вырвал из темноты содержимое кузова и замер на противоположной стене. Пластиковый мешок – пристанище подбитой собаки дрожал. Не выключая фонарь, водитель засунул телефон в карман и стал расшнуровывать тент. Разбухший ремень не поддавался. Сдернув брезент, он метнул взгляд на чёрный пакет. Тишина. Показалось.

      Шаркая по обочине, путешественник разворачивал и натягивал на ходу плотные перчатки из полиуретана с «облитыми» ладонями. Рассматривать мертвых тварей – сомнительное удовольствие. Собирать их тела голыми руками – просто опасно. На придорожной полосе лежал волчонок: тупоносая голова с мелкими зубами и ушками торчком, месиво, хвост. Удар пришёлся в бедро. Бум, и содержимое таза, как паста из тюбика, выдавливается в брюшную полость. Хрясь, и задняя ось скандирует: «Следующая остановка – Чёрный мешок. Конечная». Захлопнув борт, хозяин пикапа нервно усмехнулся. На глаза попалось название модели, и где-то в голове щелкнуло: «Amarok в переводе с эскимосского означает – волк».

      Полоска навигатора светилась синим: маршрут проложен без интернета. Быстро темнело, но до цели оставалось недалеко. Когда голос из динамика предупредил: «Впереди камера», проезжающий сбавил скорость и затаил дыхание. В плотной завесе угадывался силуэт патрульной машины, рядом – забрызганный грязью сотрудник полиции. Жезл в его руке смотрелся неестественно, только на скорости эту пластиковую бутафорию можно принять за настоящего мента. Ещё с бодуна. Ещё – под кайфом.

      – Мальчик мой, – со вздохом пробормотал водитель, оставив машину и пробираясь к раскрашенному куску пластмассы, – за что тебе это все.

      Подход был заминирован человеческими экскрементами – дерьмом, оставленным живыми людьми вокруг безобидной фигуры.

      – Что же они творили…

      Опустившись на колени, шофёр наклонил голову и заглянул в дыру, посверленную на уровне гениталий. Такие отверстие делают в дверях под врезные замки, реже – в перегородках клубных туалетов. Берёте шуруповёрт с коронкой по дереву, вжик-вжик, и готово.

      Трещотка воротка с удлинённой тринадцатой головкой то появлялась, то исчезала в траве. Все бутафорские гаишники крепились одинаково. Расправившись с четырьмя болтами, похититель аккуратно приподнял и бережно отнёс пластикового стража в кузов, где его уже ждали такие же обоссанные и исписанные коллеги, друзья по несчастью, осквернённые копии, немые свидетели унижений.

      Из-за поворота вынырнул тягач. Без фуры он казался неполноценным, как уголок из тетриса, откинутый к краю до лучших времён. Не заглушая мотор, дальнобойщик соскочил и с усмешкой крикнул:

      – Очередь?

      Вместо ответа владелец пикапа с недоумением повернулся к источнику шума.

      – Я думал, ты возле мента посрать тормознул, если нет – уступи другому.

      Водитель тягача внезапно заметил отсутствие макета.

      – А где лейтенант Дырявый?

      Дальнобойщик сверкнул глазами и пониже опустил бейсболку на лоб. Слишком много реплик было брошено в пустоту, в то время как лицо собеседника оставалось