Художница. Галина Дмитриевна Смолина

Держись за меня, давай пойдём тихонько, тут недалеко.

      Они медленно пошли к реке. Спустившись вниз, Олеся увидела моторную лодку. Рекс без всякой команды запрыгнул и сел, глядя на них умными глазами. Было видно, что это для него привычное дело.

      Женщина осторожно посадила Олесю в лодку. Сняла с неё мокрую футболку, носки. Надела большой пушистый свитер. Потом достала из какого-то металлического ящика сапоги, и надела ей на ноги.

      – Теперь давай выпей чай, – она налила что-то из большого термоса в металлическую кружку и протянула Олесе.

      – Что это, пахнет чем-то?

      – Не бойся, чай с бальзамом, тебе надо выпить всё, иначе заболеешь. Шутка ли – в носках, в футболке… Вся мокрая. Хоть и лето, но не жара ведь, – женщина озабоченно покачала головой. – Всё, садись удобнее. Рекс, сидеть рядом… Как тебя зовут?

      – Олеся.

      – А меня Анна Степановна, вот и познакомились.

      – Рекс, сидеть здесь, – Анна Степановна показала рукой на место рядом с Олесей.

      – Так, а куда же подевался мужчина?

      – Какой мужчина? – Олеся испуганно встрепенулась.

      – Мы проплывали мимо. И у нас здесь внезапно заглох мотор. Лодка встала. Тут я увидела, что на берегу на пригорке стоит мужчина и машет руками. Я ещё удивилась – место тут малолюдное, чего он тут делает. Но поняла, что нужна помощь.

      – А мужчина такой невысокий, с чёрными волосами? – у Олеси предательски задрожал голос.

      – Да нет. Высокий, и шевелюра такая богатая. И одет как-то странно, не для прогулок по лесу. В рубашке в синюю клетку. Брюки. Я потом посмотрела ещё в бинокль, мало ли кто это. Симпатичный такой, ямочка на подбородке.

      Олеся побледнела – под это описание подходил только её отец, таким она видела его в последний раз, когда хоронили.

      – Ты что так побледнела? Тебе плохо?

      Олеся, запинаясь от волнения, вытирая опять набежавшие слёзы, рассказала про отца.

      – Да, девочка, отец у тебя, видимо, твой ангел-хранитель. Считай, он спас тебя. Ведь мы никогда здесь не высаживаемся. Понимаешь? Совсем никогда. Да и вообще здесь почти никто не ходит. Значит, очень он тебя любил. – задумчиво сказала Анна Степановна – Ну, тогда тронемся.

      Она завела мотор, и лодка рванула по водной глади.

      Олеся не видела, куда они плыли и как долго. Она, согревшись, сразу уснула. Проснулась от того, что кто-то легонько потряс её за плечи. Открыла глаза и спросонья не сразу поняла, где она и с кем. Потом вспомнив, хотела вскочить, но Анна Степановна удержала её:

      – Не делай резких движений, нельзя при сотрясении. Вставай потихоньку и пошли.

      Пройдя метров триста, Анна Степановна посадила её на пенёк, сказав:

      – Посиди здесь, я пойду лодку спрячу. Рекс, охраняй.

      Минут через пятнадцать она вернулась:

      – Пошли теперь домой.

      Они шли недолго, минут двадцать. Вышли на окраину небольшой деревни. Олеся насчитала всего пять домов. Даже с первого взгляда видно было, что они нежилые – заколоченные окна, заросшие огороды, покосившиеся заборы. Кроме крайнего дома,