Пятое разделение. Тея Вельмо

еда, он ел, если был коньяк, он пил, не было еды – не ел и не особенно этим тяготился. Он даже спал как-то странно, когда уже невмоготу было не спать. Такое ощущение, что к нам ехал человек без…тела. Хотя, нет, некоторые признаки тела у него все-таки были. Руки, да, он очень берег свои руки и умел ими делать все, что приходило ему в голову. И еще… Да, еще этот парень был очень даже молодец в постели… Но, это пожалуй все, что случалось с его телом…

      Я спустилась в трактирчик и села за свой любимый столик. Время уже было далеко за полдень, начали прибывать, племянницы Бороды еле успевали разносить еду. Я ковыряла вилкой салат и все всматривалась в собственный эскиз, пытаясь понять, что же не так с этим парнем…

      – Ну, тебе он нравится? – спросил шепотом Борода внезапно появившись из-за плеча.

      – Не знаю, он какой-то странный. Он все время занят чем-то вне реальности. Он нормальный?

      – Нет, – сказал Борода, – он не нормальный. Тебе точно понравится!

      И поставил передо мной стакан молока с печеньем.

      – Вроде не Рождество, – буркнула я.

      – Это, как посмотреть, – коварно сверкнул глазами Борода и растворился в глубинах своего двора.

      Ничего не скажешь, удачный день, прекрасное начало будущего: все как мы любим, ничего не понятно и все возможно.

      Глава 3. Что движет солнце и светила?

      Татьяна Борисовна неторопливо прогуливалась по своей карте мира. То здесь, то там нужно было подправить границы, проверить, хорошо ли взошли ливневые леса в Южном полушарии и как себя чувствует тайга, осмотреть заботливо сложенные руины и завести часы на Биг Бене. Каждый день до полудня она приводила в порядок планету, а потом шла в свой кабинет, готовить очередной факультатив по математике для нематематиков.

      Сегодня должны были приехать из дальнего Дома Совы друзья-биологи с новыми рассказами об орхидеях и грибах, их следовало записать в видеостудии, чтобы потом запись передать в школу для уроков ботаники. Учитель в школе был всего один, но все преподаватели университета вели свои предметы и в младшей, и в старшей школах. Там повелось издавна, когда ректор сказал, что самыми добрыми воспоминаниями для него являются те уроки в школах, которые вели академики и преподаватели университета в далеком сибирском научном городке.

      – У ребенка и у настоящего ученого голова устроена одинаково: они уверены, что все возможно и лишь ищут взаимосвязи между явлениями. Самое страшное в образовании – это выкопать узкий тоннель правильности чужой мысли, отвергая все другие варианты. Миром движут самоучки!

      Поначалу в школу Заинденя и даже в Университет приезжали какие-то методические комиссии, которые падали в обморок от того, что на уроке математики вдруг начинали говорить про религию, а история вдруг прирастала альтернативными вариантами. Методические тетушки открывали свои тетради и тыча в них пальцем, доказывали учителю и ректору, что в их рекомендациях этого нет и совершенно непонятно, как дети будут сдавать единый экзамен при таком подходе и требовали привести все в соответствие.

      – В