Вместе тоже можно. Ирина Муравская

Зря ты это всё… – уже в машине, когда Ниссан покинул частную территорию элитного комплекса, невесело покачала головой Козырь.

      – Разберёмся. Ещё скажи, что тебе жалко эту сволочь. Как с такой тварью можно было находиться под одной крышей дольше пяти минут?

      – Раньше он таким не был. Начало заносить, когда слава по башке ударила. Ну и наркота своё дело сделала.

      – Вот тогда и надо было валить. Сразу. Без оглядки. Или ты саму себя не уважаешь?

      Пассажирка отвернулась к окну, чтоб он не видел её лица.

      – Не учи меня как жить.

      – Мне уже поздно рыпаться. Это должны были делать родители.

      – Должны. Если бы были. Вот только они подбросили меня в приют, когда я под стол пешком ходила. Пришлось самой учить: что хорошо, а что плохо.

      Её ответ прозвенел в салоне автомобиля как невидимая оплеуха. На несколько секунд повисла тишина.

      – Прости. Я не знал.

      Офигеть. Они знакомы всего несколько дней, а он уже второй раз извиняется. Это на два раза больше, чем Максим делал за всю свою жизнь.

      – Не знал. Вот и нечего лезть с нравоучениями. У меня ничего не было, когда детдом вышиб меня на улицу. Только поганое детство, где приходилось выгрызать правду всеми способами. А тут такой шанс. Кастинг на клип, я подхожу по внешности. Да если бы Залецкий резал по ночам девственниц, я бы всё равно с ним спала. Чтобы иметь то, что имею сейчас. И можешь осуждать меня сколько угодно, мне всё равно: каждый борется за своё счастье так, как умеет.

      Снова тишина.

      – Нет. Я не осуждаю, – хорошенько подумав, отозвался Майер. – Не скажу, что мне импонирует такой подход, но ты права: каждый борется так, как умеет.

      Надо же. А Женя уже была готова слышать в свою сторону самые разные эпитеты, максимально мягкими из которых были "меркантильная дрянь" и "аморальная подстилка".

      – Спасибо.

      – Но порой нужно думать о последствиях…

      – Заткнись, очень прошу, – вы посмотрите, опять учить вздумал! – Я не драчливая, но врезать могу.

      Водитель, не отрываясь от дороги, рассмеялся. Настоящий дьяволёнок, а не девушка. Вроде адекватная, но в тихом омуте, как говорится…

      – К слову о девственницах… – решил уточнить он.

      На него непонимающе обернулись.

      – Нет. Никого он не резал. Мне об этом, по крайней мере, неизвестно.

      – Да я не про то. Я про тебя.

      – Я тоже не девственница. Мне казалось, мы в этом удостоверились ещё пару месяцев назад.

      – Да блин, нет. Эта мудила был у тебя первым?

      – А, нет.

      – А каким?

      Женя строго прищурилась.

      – Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать?

      – Цифра так ужасна?

      – Нет.

      – Тогда я хочу знать.

      – Хм… – собеседница заметно смутилась. – Три.

      – Сколько-сколько?

      – Трое. Ты третий, – машина резко дёрнулась, за что заработала сердитый гудок сзади и пованивающий палёной резиной скрежет. – Эй, ну не мешок картошки же везёшь, – поправляя впившийся