Я – контрабандист. Андрей Неклюдов

на кровати. – Три месяца Витек сидел в тюрьме. Сначала с уголовниками. Те его утюгом прижигали – пытали, есть ли еще деньги. А у него в носках сто или двести долларов было спрятано, так он их на тюремщиков истратил, добился, что его в другую камеру перевели. А мама Жупикова тем временем нашла адвоката, и тот за половину конфискованной суммы взялся за это дело, и – представь себе! – выиграл. Витька выпустили и деньги вернули. Правда, он до сих пор еще не со всеми кредиторами рассчитался.

      Олег рассказывал это, словно забавный анекдот. Мне же становилось не по себе, когда я представлял себя на месте Жупикова.

      – Сразу после ареста, – продолжал вспоминать Олег, – завалила в жупиковскую квартиру комиссия – имущество описывать. А там его и мой товар. Я говорю: все здесь мое. «А холодильник?» А там «Голдстар» стоял в огромной коробке, и на коробке надпись – «Жупиков». Не отвертишься. Они описали, на другой день приехали забирать. А за это время Макс Румянов припер старый «Чинар», который уже лет пять не работал, и засунул вместо «Голдстара». Те и увезли. В пользу государства! – с восторгом закончил Олег.

      В эти минуты откуда-то сверху донесся шум, грохот железа, гудки, выкрики, легкая дрожь пробежала по полу. Каюта покачнулась, звякнул стакан в ячейке над столом. Отдаленный рык двигателей дополнился плеском и шуршанием воды по наружной стенке. Отчаливаем!

      ОКЕАН

      В мутном иллюминаторе плещутся волны, совсем рядом, так как каюта наша наполовину ниже уровня воды.

      Но я уже наверху, на самой верхней (пеленгационной) палубе, на которой только мачта-пеленгатор и огромная дымящая труба.

      Город, раскинувшийся по гористому берегу, тает в голубовато-белесой дымке. А впереди – лишь небо и вода. Ветер бьет меня по лицу, раздувает на мне куртку.

      А ведь это было всегда: океан, волны, ветер и человек, которого гонит вперед добыча. Добыча гнала Магеллана и Колумба открывать новые земли и новые морские пути, ради нее страдали от голода и болезней, убивали и грабили туземцев, гибли сами. Добыча гонит и наш «научный» корабль в некий, мало кому прежде в России известный город Пусан в Юго-Восточной Азии. И вокруг этой же добычи идет неприметная, на первый взгляд, борьба, в которой участвуют и таможенники, и бандиты, и моряки, и покупатели-оптовики вроде вьетнамца Миши, и, казалось бы, далекие от этого адвокаты…

      Но как я очутился в этой гуще, в этой борьбе? Что гонит меня? Добыча? Только ли она? Да, я сейчас без работы, и надо как-то кормить семью. Но разве для этого непременно следовало отправляться на край континента? Я мог бы, наверное, эти три-четыре месяца поработать грузчиком или вырыть еще несколько колодцев. Интерес? Желание побывать в экзотической стране? Нет, это слишком слабый стимул, чтобы толкнуть меня на столь рискованный шаг. Так что же? Может быть, то, что заключается в словах Олега – «в моральном плане»? Самолюбие? Не просто заработать на жизнь, а заработать сложным и рискованным путем, испытать себя, пройти через опасности, доказать себе, что я могу… Вероятно, и это тоже гнало в путь морские экспедиции, открывателей земель, завоевателей,