Студентка. Анна Волчанская

сессию, получив высшие баллы по всем предметам. Это сулило ей аж две повышенные стипендии. Когда выложили результаты конкурса стипендиатов, оказалось, что Лиза в нём тоже участвовала, но в итоге получила «удовлетворительно» за аналитическую геометрию. На этом экзамене её поймали на списывании. Обычно за такое выгоняют, но она расплакалась, и её отпустили с тройкой. По остальным предметам у неё были высокие баллы, и она была вполне себе конкурентом в рейтинге, но всё-таки стипендию не получила.

      Милана закрыла вкладку на ноутбуке, взяла полотенце, корзинку с принадлежностями для душа, и стала спускаться на первый этаж. По дороге она встретила Лизу. Та, как бы невзначай, толкнула Милану плечом, сказав при этом: «Поздравляю!», Милана обернулась, сначала не поняла, с чем её поздравляют, а потом вспомнила про стипендию, которую одногруппница так жаждала получить, и сказала: «Спасибо!», но Лиза была уже далеко на другом этаже, и запоздалое «спасибо» растворилось в звонкой пустоте лестничной клетки.

      27 января, 22: 40 I’m Awake

      Я ответила на все вопросы на всех экзаменах. Лишь один вопрос остаётся для меня до сих пор без ответа: и что?

      И что? Ну и что? Что!? И!?

      У студентов каникулы. Мои соседки уехали домой, а я решила не ехать. Остановившись после непрерывного заучивания теорем, я обнаружила в себе странное чувство пустоты.

      В комнате очень тихо, и хоть тишина больше не источает враждебность, в ней всё равно есть то, чего я боюсь. Это шаги. Шаги в коридоре. Они приближаются, удаляются, вновь приближаются, замирают – и идут дальше. Самое ужасное в этих шагах – это страх того, что они идут сюда, чтобы постучать в мою дверь… страшнее этого только то, что никто, конечно, в итоге не постучит.

      Вот и настало первое за долгое время воскресенье, которое Милана проводит в своей комнате. Соседки уехали домой на каникулы. Милана решила не ехать – хотела отдохнуть. Её можно понять: да, она, конечно, скучала по маме, но в то же время было очевидно, что ей не позволят лежать дома в одиночестве и плевать в потолок. Ей обязательно нужно будет предстать перед всеми родственниками и друзьями семьи, чтобы ответить за свои успехи, за свой выбор пути. От этой мысли становилось тошно даже мне. Она была слишком измотана, чтобы вновь что-то кому-то доказывать. Если бы им ещё нужно было доказать какую-нибудь теорему Коши или Вейерштрасса – тогда ещё ладно, но ведь нет же, никого бы это не устроило, и ей пришлось бы доказывать, что она вовсе не позор семьи, и что она лучше их всех знает, что делает; что её выбор интересов не делает её плохой девушкой, и что все они не правы и ничего не понимают. «Это очень утомительно. Некоторые люди отказываются понимать очевидные вещи!..» – жаловалась она по телефону.

      Вечером в дверь постучали. На пороге стоял неизвестный юноша.

      – Привет, – он мешкал.

      – Привет, – Милана изображала естественность и беззаботность.

      – А… у тебя есть венчик?

      – Венчик? – переспросила Милана, подняв брови и неловко улыбаясь.

      – Да,