Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики. Владимир Арсентьев

оих ребятишек. Пятилетний Беклемишев вышел на прогулку в тяжёлом драповом пальто с воротником и ботинках на шнурках. На озере у самого берега две старшие девочки-школьницы на чугунных санках со спинкой катали младшую сестрёнку одной из них, с которой Беклемишев ходил в детский садик. На эти санки устанавливали обычно 30-литровую флягу и возили воду из проруби.

      То ли девочка замёрзла, сидя на металлических прутьях, то ли ей надоело кататься до головокружения, но она с трудом вылезла из санок на берег. Две другие разыгравшиеся девочки усадили мальчика в санки и стали крутить его вокруг себя по льду, держа санки за верёвку. Санки с Беклемишевым набрали скорость, и девочки, запинаясь и мешая друг другу, не удержали в своих руках верёвку, отпустив санки вглубь озера, имевшего размеры примерно 11 на 7 км с глубиной около 5 метров в том месте.

      Санки задним ходом стремительно уносили Беклемишева в мрачную пучину. При этом он видел родной дом, удалявшийся от него, и разбегавшихся в ужасе девочек. Мальчик подумал, что они так быстро побежали за взрослыми, чтобы вытащить его из воды. Он почувствовал опасность, когда девочки чрезмерно увлеклись забавой и доигрались. А потом не думали спасать человека. Они спрятались и никому ничего не сказали. Хотя дом Беклемишевых был рядом.

      Санки влетели в свинцовую воду и сразу утонули. Пока одежда набухала, Беклемишев медленно погружался на дно и видел, как его затягивает под лёд. Через этот мутный слой воды и льда мальчик смотрел вверх на свет, и ему вдруг стало невыносимо жалко маму, которую он так сильно любит.

      Ещё он любит парное молоко, когда мама, подоив корову, через марлю наливает ему большую кружку, полную жизни. По этой причине он подружился с телёнком Борькой, тоже любившим молоко своей мамы. Так они росли не по дням, а по часам. Оба были здоровыми и жизнерадостными. Всё лето были вместе. Когда Беклемишев купался в озере, Борька заходил в воду по брюхо и тревожно мычал. Вот уж Борька позвал бы на помощь всю деревню или первым бросился бы спасать, несмотря на то, что боялся воды.

      Ещё он любит соседскую девочку, которая была старше и уже пошла в школу. Тогда он положил в отцовскую папку свой истрёпанный букварь, старательно исписанную чернилами тетрадку и тоже пошёл в школу. Читать и писать даже гусиным пером он умел, поэтому первое время казался первоклашкой. Но из школы его выгнали обратно в детский садик. Оттого интерес к школе уменьшился.

      Ещё до школы девочка учинила безобразие в чужом огороде. Когда хозяева пожаловались, она обвинила во всём Беклемишева. Отцу пришлось отлупить старшего сына по требованию соседей. Однако, поверив сыну, отец своим ремнём отхлестал скамейку, на которой обычно пороли детей. Да и как доктор Айболит мог бить ребёнка. Потом старушки жалостливо спрашивали, больно папка хлещет, на что мальчик отвечал, мол, шибко больно. К девочке, меж тем, интерес уменьшился.

      Папа работал главным ветеринарным врачом крупного хозяйства и пользовался двумя служебными автомашинами – легковой и специальной грузовой. На «Скорой ветеринарной помощи» папа отправился в отдалённые овцеводческие отары и сел в кабину с водителем. Тогда Беклемишев с подружкой залезли в отдельный отсек кабины и спрятались. В пути девочке ехать надоело, и она обнаружила себя, но возвращаться было поздно. Папа оставил детей на пасеке. Пасечник накормил их мёдом с хлебом и напоил чаем из трав. Беклемишеву показалось, что он проваливается в 200-литровую бочку с мёдом, забравшись на табурет, чтобы посмотреть, как стекает янтарный мёд, сладко завораживая ароматом жизни.

      Отец иногда брал его с собой в поездки на этой автомашине. Подъехав к реке, папа ушёл за водой для радиатора. Тем временем юный водитель, сидя за рулём и играя рукоятками переключения скоростей и ручного тормоза, снял грузовик со скорости и фактически пустил машину под откос в реку. Папа уже бежал навстречу, бросив ведро с водой. Машина разгонялась самоходом прямо на него, желая задавить своего главного водителя. Тогда мальчик обеими руками рванул на себя рукоять ручного тормоза и остановил грузовик. Как ему было жутко стыдно оттого, что папа всю дорогу хвалил его и ругал себя, что не поставил машину на ручной тормоз. В действительности же папа поставил грузовик на ручной тормоз, но об этом Беклемишев не смог сказать и теперь сожалел об этом.

      Ещё он помогал женщине-пастуху пасти колхозное стадо с их коровой и Борькой. Он сделал себе кнут-бич и показал тётеньке, ездившей на телеге. Она с удовольствием огрела своего мерина, который и ухом не повёл, а кнут разлетелся в разные стороны. Когда она только щёлкнула в воздухе своим ужасно-страшным бичом, огромный серо-буро-малиновый конь, выпучив глаза, сам рванул вперёд от страха, а тётя перевернулась в телеге от рывка скакуна, рассмешив паренька до слёз.

      …Наконец, одежда превратилась в якорь и быстро опустилась в кромешную тьму илистого дна вместе с невинным ребёнком.

      Мама неожиданно встревожилась и посмотрела в окно, выходившее на озеро. Через дорогу уже начинался берег. Она никого не увидела. Везде царила тишина и мама верила, что в Царстве Бога все живы (Лк. 20, 38).

      По этой святой вере Беклемишев оказался на берегу. Дома его встретила мама, помогая снять одежду, из которой ручьём лилась илистая вода.