Осколки серебра и льда. Лаура Кардеа

что хочу запечатлеть твою человеческую красоту, пока она еще не пропала, – язвительно фыркает Элирия и небрежно машет кистью в воздухе. Брызги краски попадают на все еще тусклые волосы на моем портрете. – Потому что будь уверена, уже завтра ты проснешься с пятью новыми морщинами и найдешь у себя десять седых волос.

      – Нет у меня никаких морщин, – негодую я.

      – А это тогда что? – Элирия указывает кистью на мой лоб, и я прикрываю его ладонью.

      – Это от разочарований. Пройдет.

      Элирия поворачивается к холсту и наносит дополнительные оттенки на мою кожу.

      – Это принц тебя разочаровывает? – спрашивает она со знающей ухмылкой.

      Мои инстинкты говорят мне все отрицать, но можно хотя бы попытаться воспользоваться положением Элирии при дворе.

      – Он всегда так любезен с дамами?

      Элирия только отмахивается:

      – Безнадежный случай. Раньше я думала, что просто недостаточно хороша для него, но после того, как он отверг меня несколько раз… Меня, можешь представить?! – Она указывает кистью на свою фигуру. – После этого я вообще засомневалась, что его интересуют женщины.

      – Женщины? – поднимаю в удивлении брови. Если он предпочитает делить постель с мужчиной, это повлечет новые трудности.

      – Мужчины или женщины, не суть, – тут же добавляет Элирия. – Полагаю, дело в его замороженном сердце. Даже если мы говорим не о любви, любое желание возникает в сердце. А он не хочет ничего и никого, кроме… – она запинается. Значит, ни для кого не секрет, что сердце у принца замерзло, и он, конечно, не хочет, чтобы мне об этом было известно.

      Наверное, потому что знает, что сердце – его слабое место. Как же мне растопить его, не используя кинжал и не прибегая к насилию? Возможно, поэтому он никого к себе не подпускает. Стоит только представить, что я должна сделать, как пальцы начинает неприятно покалывать и пробирать дрожью. Это при том, что меня готовили к такому варианту. Я знаю, как вскружить человеку голову. Как хлопать ресницами, правильно демонстрировать декольте и выгибаться.

      Элирия, похоже, замечает, что ее болтовня меня слегка утомила, и переводит взгляд на мою камеристку.

      – Сиф, принеси нам фиников и орехов!

      Сиф смущенно проводит рукой по коротким волосам. В ее глазах на миг что-то вспыхивает, как будто она хотела возразить Элирии, заявить, что та не имеет права ею командовать. Но вместо этого она лишь еле заметно сжимает кулаки.

      – Да, Элирия.

      Я надеюсь, что Элирия продолжит говорить о том, чего же хочет принц. Но она целиком переключилась на Сиф, и уголки ее губ растягиваются в приторную ухмылку.

      – Вообще никакого стыда, – вкрадчиво произносит она и откидывается на спинку кресла, будто ожидая грандиозного представления королевского шута. – Крутишься здесь, как вшивая собачонка. Только и ждешь какого-нибудь приказа, неважно от кого. Продолжай унижаться и дальше.

      Сиф вздрагивает, и во мне закипает гнев. Да, ее покорность иногда трудно переносить. Но неправильно бить того, кто уже лежит на земле.

      – Что,