Сталинский дворик. Вячеслав Харченко

этом доме прошла наша молодость!

      – Куда же нам теперь деваться!

      – Здесь нам знаком каждый уголок!

      То и дело они ходили в жэк и администрацию и растерянно и смущенно, а то и угрожающе спрашивали у таких же растерянных и ничего не понимающих чиновников:

      – Зачем сносить то, что построено на века и будет жить вечно, зачем вносить в цельное природное явление разрушение и смерть?

      Но бедные и замученные депутаты и префекты только покачивали головой и как-то задумчиво и грустно отвечали:

      – Жизнь не стоит на месте. Все мы рождаемся, плодимся и умираем. Ничто не вечно под луной. Каждый дом должен быть уличен в собственной старости и бессилии. Мы должны разрушить пятиэтажные дома, а на их месте возвести радостные, смешные, понятные тридцатиэтажки, в которых будут жить простые русские люди, полные любви и благости. Зачем вы сюда пришли? К чему вы смущаете мэра и президента?

      И люди, и я, и мы стояли и не могли понять депутатов и префекта. Что они говорят? Что это за речи? Почему смерть так сильна и властна? Есть ли где-нибудь мир и сострадание? Но нас никто не понимал и никто не слушал.

      Мы стали плохо спать. Иногда во дворе по ночам на лавочках собирались старухи, мучимые бессонницей. Они грустно и протяжно вздыхали, и даже таджики, люди неместные и, в общем-то, к судьбе дома безразличные, стали нам глубоко сочувствовать, о чем-то непонятно переговариваясь у помойки.

      Однажды мы проснулись, а весь дом был заклеен листовками, предлагающими идти на митинг. И Сергей Иванович с Донбасса, и Анна Михайловна с пекинесами – все решились броситься на штурм, но потом, поговорив на детской площадке о судьбах Родины, постановили на демонстрацию не ходить, боясь способствовать Западной Европе и Америке в деле разрушения российской государственности.

      «Что же нам делать, – думали все, – что же нам делать?»

      И тогда Андрей Петрович, старый больной сталевар, сорвавший спину ни на одной домне на литейно-механическом заводе, предложил посадить вокруг дома тополя, чтобы пришедшие на снос экскаваторы, уткнувшись в природную красоту, не могли дрогнувшей рукой разрушить дом, ибо все мы добрые и порядочные люди.

      Это был ясный, солнечный и прекрасный день. Все население нашего дома № 13 по проспекту 40 лет Октября вышло на субботник. Из дальнего питомника совхоза «Мелиоратор», расположенного в Куровском районе Подмосковья, привезли пушистые тополя, медвяные липы, трепещущие яблони и гладкоствольные березы.

      Дети, мамы, папы, бабушки, дедушки и таджики копали блестящими лопатами глубокие теплые ямы, в которые опускали тоненькие саженцы.

      Когда губастое овальное светило закатилось за горизонт, весь дом был окружен молодым густым лесом, через который не могла прошмыгнуть даже мышь.

      На следующее утро урчащие клыкастые бульдозеры с отвисающей до пола слюной не пробились к нашей прекрасной сталинской пятиэтажке.

      Все население ликовало! Депутаты, префект и мэр были в бешенстве!

      P.S

      Хочется умереть летом. Даже не летом,