Катарсис. Даниэль Зеа Рэй

из них, кстати, успел поднять свой ствол с пола и целился как раз в Харди.

      Ети выхватила оружие и направила его на мужчину.

      – Что здесь происходит? – повторила она, бросая вещи на лавку. – Что вы здесь делаете?

      – Уходи Ети, – произнес мужчина с оружием. – Мы сами с ней разберемся.

      – Приказы Рейн не обсуждаются, – напомнила Ети. – Если навредите ей – вы трупы.

      – Рейн подчиняется Лазарю. Он будет решать, а не она.

      В раздевалку вошел Йона. Чистый и одетый. Он остановился рядом с Ети и сложил руки на груди.

      – Я – ее куратор. И сначала вы будете отвечать передо мной.

      – Зачем Лазарю эта сука?! – завопила женщина на полу.

      – Это тебя не касается, – отрезал Йона. – Уйдете сейчас добровольно, и я закрою глаза на то, что здесь произошло.

      Секунда раздумий, и мужчина опустил оружие. Ети тоже убрала пистолет. Осталась одна Харди, которая продолжала целиться в голову женщины, лежащей на полу.

      – Снимай свою куртку, – попросила она.

      Ети и Йона молчали.

      – Снимай куртку, – повторила Харди.

      Женщина стянула куртку и отбросила ее в сторону. Харди опустила пистолет и подняла ее.

      – Мой размер. Благодарю, – она сунула пистолет в карман, обогнула Йону и бросила куртку на скамейку. – И пусть порванную штору отремонтируют, – буркнула Харди и пошла к работающему душу, чтобы смыть с себя мыло.

      Тело ломило. Рубцы от паяльника на руках стали ныть. Пальцы немного отекли. Похоже, завтра они снова перестанут гнуться. Харди повернулась лицом к застывшим людям, внимательно наблюдавшим за ней.

      – Хотите называть меня Триоза, я не против. И передайте своим дружкам, что меня учили убивать таких, как вы. Заявитесь еще раз – я вас убью, – Харди отвернулась и продолжила мыться.

      Спустя несколько минут в помещении никого не осталось. Руки Харди вновь начали трястись. Она вся начала трястись. Харди сделала воду погорячее и присела на пол.

      ***

      Ети вернулась за ней спустя минут тридцать. Харди успела почистить зубы какой-то жесткой гигантской самодельной щеткой. Два месяца кряду она их мыла намыленным пальцем, а теперь дорвалась до щетки и повредила десны. Завернув вещи в мокрое полотенце, она направилась следом за Ети.

      Миновав еще несколько туннелей, они вышли на огромную круглую площадку. По окружности от нее вверх поднимались ступеньки. Они вели на этажи, кольцом замыкающие пространство вокруг. На этажах были расположены низкие проемы, занавешенные такими шторами, какая была в моечной.

      – Это – один из жилых блоков, – пояснила Ети. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

      – Это пещеры? – предположила Харди.

      – Мы называем их комнатами. Пойдем, – Ети стала подниматься по лестнице вверх. – Отбой в одиннадцать вечера. Если кто-то шумит после одиннадцати, ты имеешь право выйти и врезать ему. То же самое могут сделать и в отношении тебя. Во время праздников разрешено не ложиться до двенадцати. Но с двенадцати