Записки стороннего наблюдателя. Диана Александровна Чеснокова

Петербург спустился очередной декабрьский вечер. Фонари еще не зажгли, улицы были окутаны пугающей темнотой, которая, казалось, таила в себе страшную опасность, словно кто-то или что-то в любой момент может выскочить из-за угла, схватить и утащить в свое темное логово. Петербургские дома в вечернее время суток казались живыми. Темными фигурами они возвышались над проспектами и переулками, угрожая поглотить все живое, что как-то двигалось рядом с ними. Окна, как глаза огромных чудовищ, светились яркими огнями, выхватывая из кромешного мрака хаотичные участки пространства.

      Анна и ее спутница сошли с Итальянской улицы, что была параллельна Невскому проспекту, в красивый сквер с множеством лавочек и обширных клумб. Когда они проходили мимо памятника Пушкину, Анна резко остановилась.

      – Что-то не так? – беспокойно осведомилась мадам Лафоркад.

      – Все в порядке, – неуверенно протянула Анна и обошла памятник по кругу. – Просто показалось.

      – Если тебе показалось то, о чем я думаю, то у меня проблемы.

      – Боюсь, не у вас одной.

      Дамы ускорили шаг, стараясь как можно меньше смотреть по сторонам и ни о чем не разговаривать. Сделав пару лишних поворотов, они, наконец, дошли до цели своей прогулки.

      Глава шестая. Действительное происшествие

      На станции метро «Автово» людно: мне приходится изрядно потолкаться, чтобы пробиться к поездам. На самом входе, у широкой круглой лестницы, что ведет к платформе, стоит молодой человек и играет на скрипке, играет виртуозно, так, что дух захватывает. Поглощенные своими мыслями прохожие пробегают мимо, не обращая на него внимания: нельзя их винить, они – люди привыкшие, глаза их уже давно перестали замечать детали, в которых кроется много прекрасного, возвышенного, хотя, вполне возможно, что они никогда и не замечали. Мне долго не удается пройти мимо этого юноши, Моцарт слетает с его инструмента так искусно, словно мне довелось оказаться в Королевской Лондонской Филармонии.

      Сколько бы не приходилось спускаться и подниматься по этой грандиозной лестнице, не прекращалось мое восхищение внешним видом станции. Казалось бы, конечная остановка, что тут искать, но помещение поистине великолепно: лампы и перила в позолоченных оформлениях, замысловатые орнаменты на стенах и потолках, широкие гранитовые колонны, возвышающиеся над платформой.

      Любуясь окружающей обстановкой, я пропускаю нужный поезд. Приходится ждать следующего, хотя мне уже невыносимо жарко, а людей на станции все прибавляется.

      Петербург осенью практически живет в темноте: светлеет поздно, темнеет рано. Однако, покинув метрополитен, мне удается застать сравнительно светлое небо, хоть оно и окутано тучами, что не пропускают ни единого солнечного луча.

      Во мне обитает твердая уверенность на счет того, что каждый петербуржец, хоть раз в жизни, но иронизировал над возможностью видеть солнце. Точнее, над ее отсутствием. Я же, напротив, не могу с этим согласиться. Петербургское солнце действительно показывается в полной красе реже, чем в каких-либо других