Что не убивает. Алексей Ефимов

башни, пошли по ней под деревянным навесом, любуясь видами как снаружи, через узкие бойницы, так и внутри Кремля, через широкие открытые проемы. Кремль впечатлял брутальностью, практичностью шестнадцатого века, грубой богатырской мощью. В нем не было столичного лоска, как у московского брата.

      Вот и стершиеся от времени ступени высотой в тридцать сантиметров, о которых говорила Юля. Увидев их, она улыбнулась воспоминаниям, а затем ее глаза увлажнились и она отвернулась, пряча слезы.

      Спустившись со стены, прошли мимо памятника Петру Первому и вышли на набережную Волги.

      Саша никогда не был на Волге и теперь, закрыв глаза, вдыхал ее запах и пытался понять, что чувствует. Это из детства. Рыбалка с отцом, радость от первого, пусть скромного, улова в несколько тощих карасей – и ощущение близости с природой. Волга будет с ними до Казани, а дальше ждут Кама, Исеть, Тура, Иртыш, Обь, Енисей, Ангара и Амур.

      Амур – стоит сказать это слово, почувствовать на языке, как дух захватывает от волнения и восторга. Далеко, но достижимо.

      Прогулявшись по набережной, заглянув к памятнику Минину и Пожарскому, поднявшись по циклопической восьмерке Чкаловской лестницы, – в общем, выполнив минимальную туристическую программу, они сделали остановку на летней веранде ресторана, с видом на Кремль. Бутылка белого вина на троих. Легкие закуски и рыба на гриле. Крепнущее дружеское чувство.

      Юля пила мало.

      – Алкоголь и ВИЧ плохо совместимы, – сказала она. – У меня на фоне терапии вирусная нагрузка не определятся, то есть концентрация вируса в крови ниже чувствительности тест-систем, но злоупотреблять не стоит. Пьянею на раз-два, можно не пить, а нюхать пробку.

      Через два часа, хмельные и счастливые, двинулись в обратный путь.

      Темнота, рассеиваемая стилизованными под старину фонарями по обеим сторонам пешеходной улицы, пряталась между домами, под сводами арок, не пытаясь выползти оттуда. В темноте может поджидать опасность, до поры до времени не персонализированная, не проявляющая себя, местечковое зло как часть общего зла, балансирующего добро, – но сейчас ее не было. Город был тихим, мягким, безопасным.

      – Юль, можно я тебя поцелую? – спросила Кира. – Ты классная. Я хочу быть как ты.

      – Сегодня все можно, – сказала Юля. – Вы тоже классные.

      Остановившись, Кира поцеловала Юлю.

      Потом они продолжили путь по Большой Покровской.

      День второй

      Когда он проснулся в восемь, Кира уже не спала. Она читала книгу в смартфоне. Она любила читать и читала при всякой возможности, наверстывая упущенное в годы бурной молодости, омраченные передозировками и прочими излишествами.

      К счастью, он чувствовал себя хорошо, похмелья не было.

      – Доброе утро, – сказал он.

      – Доброе. – Она поцеловала его. – Как спалось? Лучше, чем в хостеле?

      – Люблю тебя, хоть ты и вредная. Как