По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3. Сергей Борисович Ковалев

хотел распоряжаться самолично и, лишивши себя всякой помощи со стороны подчинённых, остался без помощников, а сам, конечно, не был в состоянии исполнить всё то, что требовалось обстоятельствами»[413]. Как главнокомандующего его практически не интересовали судьбы собственных офицеров и боевой дух армии, и он, похоже, был убеждён, что уже «сама служба царю, несмотря на все её тяготы и невзгоды, должна быть счастьем для ‘слуг государевых’»[414]. Русский и советский военный теоретик Александр Свечин[415] в связи с этим отмечал: «Светлейший князь Меншиков, остроумнейший человек, никогда не мог принудить себя сказать несколько слов перед солдатским строем /…/»[416]. А вот ещё характеристика: «/…/ князь Меншиков /…/ не доверял своим войскам, не верил способностям подчинённых ему начальников, не искал сближения и установления нравственных связей со своими войсками и часто принимал меры, могущие служить к умалению, а не к возвеличиванию нравственных сил в войсках [то есть их боевого духа]. Откуда же ему было почерпнуть решимости на энергические и наступательные действия?»[417]

      Армия платила своему командиру той же монетой. Замечательный советский историк академик Евгений Викторович Та́рле[418], фундаментальный труд которого о Крымской войне я так часто цитирую, пишет: «Моряки не хотели всерьёз верить, что князь Меншиков – адмирал над всеми адмиралами; армейские военные не понимали, почему он генерал над всеми генералами; ни те, ни другие не могли, главным образом, взять в толк, почему он главнокомандующий»[419]. В общем, Александр Сергеевич был скорее политик, военный чиновник и мастер дворцовых интриг, нежели полководец и уж тем более не «отец солдатам» как Суворов.

      Обратимся теперь к главнокомандующим наших противников[420]. В течение всей Крымской кампании общего командира у англо-французского корпуса не было. Это и не мудрено. Впервые чуть ли не за тысячу лет своего существования Великобритания и Франция воевали не друг с другом, а были союзниками. И тем не менее, несмотря на этот союз, взаимное недоверие офицеров двух армий было так велико, что, например, командующий английскими войсками лорд Рагла́н (я ещё расскажу о нём), говоря о русских как о противнике, неизменно произносил «французы», что очень раздражало его «братьев по оружию»[421]. Так что о едином командовании и речи быть не могло – разве могли англичане подчиняться французам, и наоборот?

      Итак, поговорим для начала о первом союзном военачальнике – французском.

      Маршал Арман Жак Ашиль Леруа де Сент-Арно (1798–1854)

      При рождении имя будущего маршала Франции Армана Жака Аши́ля Леруа де Сент-Арно́ было значительно скромнее – Арман Леруа[422]. Он родился в 1798 году в семье адвоката и начал военную службу в 1817 году. Через три года молодой человек поступает в отряд телохранителей короля Людовика XVIII, но вскоре по требованию своих сослуживцев его увольняют – за воровство. В 1822 году он направляется

413

Цит. по: С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 36.

414

С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 104.

415

См. Википедию, статью «Свечин, Александр Андреевич».

416

Цит. по: С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 102.

417

Цит. по: op. cit., стр. 104.

418

См. Википедию, статью «Тарле, Евгений Викторович».

419

Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 248.

420

Я намеренно не буду рассказывать вам о турецких командующих (генерале Юсуфе и затем Омере Люфти́-паше), поскольку роль турецкого контингента в боевых действиях Крымской кампании была, совершенно очевидно, подчинённой.

421

С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 20.

422

Здесь и далее биография Сент-Арно приводится по Википедии, статьям «Леруа де Сент-Арно, Арман Жак Ашиль» и «Armand Jacques Achille Leroy de Saint-Arnaud» (на французском языке) – за исключением случаев, оговоренных особо.