ЖД. Дмитрий Быков

Был анекдот такой. «Я чудо-юдо!» – «Юде, юде? Ахтунг, фойер!»

      – Может, у вас есть своя гипотеза происхождения этого прозвища? – любезно осведомился Эверштейн.

      – Нет, нет, конечно! Богатыри-жидовины, чудо-юдо… Все сходится…

      – А знаете, что сделал Саул Ой-Вэй с Элией?

      – Обрезание по самый корень, – хмыкнул Волохов.

      – Нет, это скорей в манере вашего нового вождя. Он подъехал к нему на коне, близко-близко, вот как сейчас я подхожу к вам… – Эверштейн встал с кресла и приблизился к Волохову. Волохов отчего-то захотел встать, учитывая, что ли, торжественность момента, но тот властным жестом руки остановил его. – Сидите, сидите. Он сказал ему всего одну фразу – но ее хватило. Ее не все знают. Это серьезные слова, Володя, и то, что я вам сейчас их скажу, подтверждает, как серьезно я отношусь к вам на самом деле.

      Волохову стало не по себе.

      – Было очень тихо, – понизив голос, таинственно и властно продолжал Эверштейн. – Только лес и звезды, и два бывших друга-соратника. Шайка Саула молча смотрит, встав полукругом. И тогда Саул Ой-Вэй сделал то, что хазары редко делали даже со злейшим врагом. Он отчетливо сказал, глядя в глаза Элии: «Ты пойдешь в Жадруново». Повернулся и ушел прочь с поляны, на которой его солдаты подстерегли Элию. Элия упал на колени и кричал ему вслед: «Отмени! Отмени проклятие!» – но он был хазар, хоть и выкрестившийся, и должен был помнить, что это проклятие не отменяется.

      – И что? – стремясь сбросить оцепенение, спросил Волохов. – Пошел в Жадруново?

      – Вероятно. Во всяком случае, больше его никто не видел.

      Эверштейн вернулся на место и захихикал.

      – Эффектно, да? Красивая легенда.

      – А что такое Жадруново?

      – Понятия не имею. Никогда там не был. Звучит похоже на какой-то населенный пункт, да? Вернетесь в Россию – изучите.

      – Интересно, а Соловья-разбойника кто-нибудь видел? Или такое проклятье даром не проходит?

      – Да, оно забирает много жизненных сил, – устало подтвердил Эверштейн. – Я тоже что-то устал, Воленька… Давайте потом договорим. Что касается Соловья, то он сделался народным сказителем и, ослепив себя в знак траура по лучшему другу, стал ходить по русским деревням, сказывая былины о богатырях-жидовинах. Впоследствии русские, конечно, их отредактировали до неузнаваемости, убрали внутренние рифмы, погубили распев… Мы попытались реконструировать оригиналы, они изданы. Есть, кажется, даже сидюк с хазарским распевом, но это уж совсем левые дела. Поговорите с Женькой, она расскажет.

      Он встал и принялся с прежней суетливостью (без следа исчезнувшей при рассказе о страшной гибели Ильи Муромца) собирать бумаги, бессмысленно перекладывать брошюры на столе, с десятком сложных ритуалов открывать и закрывать портфель, упихивать туда что-то, уминая и утрамбовывая.

      – Вы Женьку, правда, расспросите, – повторял он рассеянно, – потому что она прицельно этим занималась. Ви же знаете,