Чёрное Солнце. Рассвет. Лана Мерц

расположился в среднем ряду прямо у прохода, как будто надеялся, что ещё сможет уйти. За такую работу умный бы не взялся, а глупец бы попросту струсил. Значит, фанатик… А фанатик должен знать, что из Храма у него только один путь – в мешке для трупов. Каким образом Нейт провёл его на территорию через всю храмовую и имперскую гвардию и усадил рядом с состоятельными горожанами, Итан старался не думать. Потом расспросит… если доживёт.

      С первого правого ряда на него выжидательно взирал Император Люциан со своей супругой и двумя юными сыновьями. Правитель казался бодрее и веселее с тех пор, как они виделись последний раз. Мереена поработала с ним на совесть. Она и сама хотела приехать, но Итан строго запретил ей появляться в Талеке ближайшие две недели, чем явно оскорбил её достоинство – женщина перестала отвечать на его попытки с ней связаться. Что ж, может, оно и к лучшему.

      Также среди присутствующих дейн заметил мадам Беатрис и её младшую дочь, Элену. Девушка лучезарно улыбалась. "Интересно, – подумал Итан, – нашли они своего кота?.." Отчего-то ему казалось, что он знает ответ на этот вопрос.

      Когда старик Берхарт на балконе чуть склонил голову, поймав взгляд дейна, золотистые шары в зале медленно погасли, передав заботу об освещении лишь нескольким толстым свечам за полупрозрачной ширмой. Хористы по бокам от помоста начали тихое пение, и Итан ощутил лёгкое головокружение. С этого момента он больше не мог ничего изменить. Он был только зрителем в спектакле, на котором вершилась его судьба.

      Этапы ритуала мелькали перед его глазами, словно цветные стёклышки в калейдоскопе. Всё вращалось вокруг него, люди то подходили, то пропадали за ширмами, что-то приносили, что-то уносили… А он оставался в центре этого безумного вихря, безучастно наблюдая, как служки снимают с него чёрную накидку, а затем надевают ярко-алую поверх расшитой золотом белой туники.

      Итан с детства недоумевал, для чего нужно столько лишних движений, если можно просто сразу взойти на престол в красной мантии, сказать собравшимся пару слов и торжественно удалиться… Но людям зачем-то были необходимы долгие церемонии. Вероятно, им требовалось время, чтобы успеть в полной мере прочувствовать важность момента.

      Пока он об этом думал, позади него уже поставили бархатное кресло с высокой узкой спинкой. А прямо перед ним теперь возвышался алтарь, к которому вела белая ковровая дорожка и три широких ступени. На алтаре стоял высокий серебряный кубок в еле различимом облачке пара.

      Итан сделал долгий выдох.

      "Кто ты?"

      – Я длань Творца, хранящая и оберегающая человечество, – произнёс он на древнем храмовом языке, сделав шаг на первую ступень, и хор эхом повторил его слова.

      "Кто ты?.."

      – Я сердце Его, полное любви и сострадания, – на этих словах он чуть не запнулся.

      Вторая ступень. Итан ощущал внутри себя такой жар, что, казалось, мог бы зажигать свечи одним прикосновением пальцев к фитилю.

      – Я