Время перемен 4. Александр Леонидович Кириллов

так близко. В памяти всплыл эпизод моей с ним встречи. Да, это был тот человек, который служил офицером в Афганистане, но тогда он был молод, строен, и воевал на нашей стороне. Сейчас он потяжелел, немного обрюзг, на нем была дорогая одежда, а на лице появилось выражение "хозяина жизни". Я быстро накинул ему петлю на руки и ноги, связав их. Вскоре Громов стал приходить в себя.

      – Ну что, Громов, понравилось, как тебе встретили?

      – Дед, ты покойник. Ты не понял, с кем связался.

      – Вообще-то я не дед, а довольно молодой человек, которого ты решил прессануть в отделении милиции.

      – Тебя найдут и убьют.

      – Пусть ищут, а пока я нашел тебя, так что сейчас именно  я тебя прессовать буду.

      – Где-то я тебя видел, голос твой знаком?

      – Видел в Афгане, когда мы ночью вышли на позиции твоего батальона во время операции под Кокари.

      – Точно, сержант из разведбата, пришел ночью из окружения с отделением. Мы же оба служили, кровь проливали, как же боевое братство?

      – Что-то ты не очень о братстве вспоминал, когда своих быков прислал.

      – Занят был, не знал, кто там сидит.

      – Ничего, оторвал бы задницу от очередной бабы, приехал бы лично проверить, кто там завалил сынка босса, тогда и разговаривал бы о братстве. Сейчас ты враг, а лучший враг – это мертвый враг.

      – Чего ты хочешь – денег? Все вы хотите денег. И я хотел. И добился этого, сделал себе приличный капиталец на хорошую жизнь.

      – Я не против твоих трудов, сделал и молодец, теперь и я его буду делать. Расскажи об Ореховикове, что за человек. Кое-что я о нем знаю, но ты человек посвященный, поболе расскажешь.

      – Хорошо, слушай.

      – Вот только не надо шевелить руками! Что там у тебя – мобильная тревожная кнопка или бипер какой? Давай их сюда по-хорошему.

      Я прощупал его карманы, но ничего, кроме сотового телефона, не нашел, поэтому на всякий случай отобрал его.

      Громов рассказывал о том, что за человек этот Ореховиков, какие за ним тайные пристрастия имеются. Мерзкая информация, но полезная.

      – Сволочью ты стал, Громов.

      – Вот так мы и стали теми, кто есть сейчас.

      – Ты не обессудь, но зарежу я тебя, как свинью. Быстро, чтобы не мучился, как ваши жертвы, потому что был настоящим офицером,  но грязно, потому что стал скотом.

      – Что задумал?

      – Колумбийский галстук. Знаешь, что такое?

      – Естественно.

      – Прощай, майор Громов.

      – Семью будешь прессовать? Они особо-то и не в теме. Так, живут на всем готовом, ни о чем не задумываясь.

      – Нет, семью не трону, а вот  Ореховикова – да. Как его дом охраняется?

      – Два охранника на входе.

      – Где ключи и твоя машина?

      – Ключи в борсетке, машина на стоянке во дворе.

      Я усадил бывшего майора на стул, после чего зашел сзади, резанул ему по горлу и вытащил через разрез  язык. Затем сделал фото на телефон Громова и положил девайс себе в карман. После этого прошелся в спальню