Чистка. Эдуард Даувальтер

« Я еще одно замечание хочу сделать. Кажется, Микоян говорил: как же ты, мол, не отвечаешь за людей, ведь, вся эта школка сидит? Я отвечаю за это. Но вопрос заключается в мере ответственности, в том, какова качественная характеристика этой ответственности. Я на очной ставке говорил т. Кагановичу: я отвечаю и за смерть Томского, потому что, если бы я не возглавлял в 1928–29 гг. группы правых, может быть судьба Томского была бы тоже иной. Я и за этот факт несу ответственность. Но дело в том, что нужно установить меру и характер этой ответственности. Ответственность за то, что произошло с этой молодежью через энное количество лет, качественно и количественно отлична, скажем, от той ответственности, когда человек поручает другому человеку что-то сделать, и тот это поручение выполняет. Ответственности я с себя не снимаю, больше чем кто-либо другой тяжесть этой ответственности признаю за собой. Но я хочу сказать, что доза ответственности, и характеристика этой ответственности совершенно специфична, она должна быть изложена так, как я ее здесь излагаю.»

      Далее он много говорил о показаниях, которые давали против него и все он называл ложью и клеветой, выстраивал свою защиту на противоречиях в свидетельствах обвиняемых или осужденных право-троцкистов. Он всех обвинял во лжи и следом перешел на тему платформы Рютина, где опять заявлял, что не был ее автором и не читал содержание и тут он совершил ошибку:

      «Бухарин. Угланов что показывает? Угланов показывает, что непосредственными авторами платформы были Рютин, Галкин и Каюров. Цетлин показывает, что Рютин составлял платформу после одобрения Бухарина и др. Куликов говорит, что составлял целый блок антипартийных течений [людей]. Зайцев говорит, что в этом принимали участие Марецкий и Слепков. Как же можно говорить, что это все правильные показания? Кто же в конце концов составлял?

      Шверник. Когда вы публично возражали против этой платформы?) Я сделал совершенно открытое по этому поводу заявление. Я платформу увидел только первый раз в ЦК.

      Шверник. Она по душе вам была?

      Бухарин. Я ее не читал, по душе она мне не была, я ее осудил на основании материалов ЦК.

      Голос с места. А откуда вы знаете ее стиль?

      Бухарин. Я знаю, что я ее не писал (Смех.) и поэтому могу сказать, что это стиль не мой.

      Голос с места. Содержание ваше.»

      Бухарин снова прокололся на глупой подтасовке, как она могла ему быть не по душе, если он даже ее не читал? Это выглядит, мягко говоря, очень странно, а вообще похоже на ложь. Он заявил, что у него есть «алиби», он во время выхода платформы был в отпуске. Но Молотов указал, что никакое это не алиби, он мог написать содержание и уехать в отпуск. Затем речь зашла о терроризме и он снова и снова все отрицал, но опять же допустил прокол:

      «Бухарин. При мне никогда не разговаривали. Я узнал о террористических настроениях из одной вещи, из одной большой кипы материалов, которые были связаны с этой конференцией, о которой показывал Астров, где шла речь о дневнике [данных] Кузьмина и, м. б,, еще о чем-то;