Тишина камней. Сергей Савочкин

тошнотворное отторжение.

      Он вдруг понял, что постоянно  и сильно сутулится. Хотя в Энфисе никто в подобном его не упрекал. Отец сызмальства следил за осанкой сына, твердил, что прямая спина и расправленные плечи говорят о твердом месте под солнцем. Ри сутулился, потому что не чувствовал почвы под ногами, боялся вздохнуть полной грудью, опасался оглядеться вокруг.

      И сейчас мешки с песком вины, которую он испытывал перед жителями Энфиса, придавливали и не позволяли выпрямиться.

      У каждого домишки из трубы валил дым. Дымное разнообразие поражало: от густого до тоненьких струек, от пепельно-серого до рыжего. В воздухе с путниками заигрывали запахи жареного мяса.

      И только Ри начал с любопытством озираться, как отряд прибыл к «тесварице», так назвал Инзима эту забегаловку с щитом и черепом быка на двери.

      – Наше любимое место – “Бочка”, – добавил он и, спешившись, отбежал к командиру. Они о чем-то недолго пошептались. Косаль Таг сдержанно улыбался, разглаживая бороду, а его родственник хихикал и кивал, соглашаясь с наставником.

      Ри спрыгнул с Паутинки, а Матаара, подцепив лошадь за поводья, куда-то ее увел.

      Подошел Инзима, похлопал Ри по плечу и серьезным голосом заявил:

      – Прежде, чем мы набьем наши животинки да так, что не влезет больше ни кусочка, тебя ждет сюрприз, приятель. Идем с нами. Ни о чем не волнуйся.

      Они пошли за Косаль Тагом, и Ри, перехватив сочувственный взгляд Лодисс Антеи, разволновался не на шутку. Он не любил сюрпризы. Ничего хорошего от сюрпризов не бывает – одни неприятности.

      Они шли задними дворами,  перешагивая то храпящего в одних портках мужчину, а то и парочку любовников, заснувших в траве. Обходили огромные валуны с вытесанными нишами, служившие явно каким-то хозяйственным целям. Один раз Ри споткнулся, попав ногой в сточную канаву. Инзима поймал незадачливого спутника, придержав того за рукав:

      – Почти пришли.

      Низкая дверь. Бревенчатая изба без окон, но с узкими прорезями под крышей, из которых  клубился пар. Из единственной трубы валил и растворялся в сумерках белый дым. Во дворе под навесом покоились аккуратно сложенные ряды дров. Недалеко стояло большое корыто с водой.

      Кос вошел, согнувшись пополам и выпустив наружу клубы пара. За ним, расстегивая ремешки на куртке, запрыгнул Инзима. И Ри, чуть помешкав на пороге, нырнул во влажный, теплый воздух длинной комнаты.

      Глаза потихоньку привыкли к полутьме. Вдоль стены – лавка, заваленная с краю воняющей по́том одеждой. Возле этой кучи сидел худощавый голый мужик, который зыркал на вошедших исподлобья.

      Кос сразу же начал раздеваться. Ри растерянно замер у двери и, не понимая, что происходит, попятился назад.

      Еще одна дверь вела в комнату вглубь избы, и из нее вывалился здоровый мужлан, тоже голый, да к тому же мокрый, источающий жар, будто его ошпарили. Он проорал что-то невнятное и, чуть не сбив с ног Ри, выбежал на улицу, откуда загрохотало, плюхнуло и заохало.

      Инзима