Зимняя коллекция детектива. Татьяна Полякова

глаз не отводил, она забормотала и стала отступать:

      – Нет, просто странно это слышать. Я… то есть спасибо, конечно…

      Он проводил ее глазами – правда, не понял, из-за чего она так переполошилась, – и еще раз оглядел верстак, полки и ряды лыж в специальных держателях.

      Все на месте, все в порядке. Нужно было сразу запереть, как только в доме появились посторонние, а он дал маху!.. Что-то в последнее время он промахивается все чаще и чаще. Стареть стал?..

      У Володи сильно болела нога, он хромал, морщился и очень старался не жаловаться. Марина уколола ему что-то из собственных запасов, одалживаться у олимпийского чемпиона и его тренера не стала. Степан и Сергей Васильевич взахлеб разговаривали про Ванкувер, Турин и строили всякие прогнозы относительно Сочи.

      – Ну, эстафета – раз, это точно. Потом еще спринт, Ледогорову в спринте равных нет.

      – Особенно если француз намажет и у норвежцев не все ровно пойдет.

      – У норвежцев Бьерндален! Ты его в расчет принимай!

      – Да он уж старый!

      – Какой старый, сорок лет! Он же не фигурист и не гимнастка! Это у них двадцать пять лет потолок, а у биатлонистов…

      – А Ледогорову сколько? Давай спросим!

      – Погоди, давай посчитаем! До Турина что было? Солт-Лейк-Сити, что ли? Он уже выступал, да?

      Петечка сидел безвылазно в «комнате мальчиков» и что-то писал – ручкой по бумаге. Ручку и бумагу он попросил у Марка. Женька читала «Похождения бравого солдата Швейка», и возле нее торчал Антон.

      Алла перемыла после завтрака посуду, накипятила воды и принялась железной щеткой скоблить бесконечный стол. Явилась безмолвная фигура, постояла, посмотрела и раскритиковала Аллину работу. Зоя Петровна ни слова не сказала, конечно, но по ее носу и так все было понятно.

      Алла заправила за ухо вывалившиеся волосы, скорчила рожу фигуре в спину и продолжала скрести.

      Перед носом у нее появилась связка прутьев.

      – Что это такое?

      – Голяк. Только им и скребут. А железку свою брось, от нее одна чернота.

      С «голяком» дело пошло быстрее, и вскоре стол залоснился, как масленый, задышал, запахло чистым деревом.

      Алла напоследок еще ошпарила стол кипяточком, вытерла досуха, полюбовалась и огляделась. Больше делать было нечего.

      Пришла Марина, и Алла похвасталась ей столом. Марина не обратила внимания.

      – Я не понимаю, почему они так беспечны, – сказала она. – Марк опять тренируется. Второй куда-то ушел. А в подвале труп.

      Алла отодвинула тяжеленный стул и села напротив.

      – Ты знаешь, у них ведь на самом деле положение сложное. – Она свернула полотенчико и протерла столешницу перед собой – просто так. – Олимпиада впереди, а они в такой переплет попали.

      – Куда они попали, Алла Ивановна?!

      Тут Алле некстати вспомнилось, как Кузьмич назвал ее «милой девушкой», и она улыбнулась.

      – В какой еще переплет?! Вы что, тоже умом тронулись, как Сергей Васильевич со Степаном?! Убил или Марк, или тренер! Ну, может, еще Антон! Им теперь надо следы заметать, вы понимаете? – горячилась Марина.

      Алле не хотелось